— Как так?
— Таких сейчас мало осталось, вымерли, наверное, но раньше я частенько встречала в наших старомосковских дворах подобных старух… Худые, прямые, надменные, на голове шляпка с истлевшей вуалеткой, на руках перчатки, на шее побитый молью писец… Над ними всегда дети смеялись, а мне их было жалко… — Анины глаза увлажнились, не иначе, решили за сегодня выплакать годовой запас слез. — Вот старуха Голицына из их числа.
— Имя не помнишь?
— Ее бабуся Ветой звала…
— Значит, или Лизавета или Виолетта, — резюмировал Стас. — Сколько раз ты видела старуху Голицыну в квартире покойной?
— Всего раза три. Тяжело ей, наверное, было через всю Москву в гости кататься, старая она была, как и Элеонора Георгиевна… — Аня в задумчивости поскрябала коленку. — Только не очень бабуся любила, когда Вета к ней приезжала… Как-то прихожу я к ней, а Голицына только ушла, я по запаху поняла, у нее жуткие духи, протухшие лет двадцать назад, и этот запах потом долго не выветривается… Так вот, пришла я, а бабуся грустная, спрашиваю, чем вас так эта Вета расстроила, а она мне отвечает: «Любит Ветка старое вспоминать, а не к чему!». Вот и все, больше ничего не добавила, но целый день хмурная ходила…
— При тебе они не ругались?
— Нет, были очень друг с другом милыми, но особой теплоты я в их отношениях не заметила… Уж очень они разные… Вета вся из себя аристократка: спесивая, надменная, а бабуся простая была женщина, душевная…
— Ты говоришь, теплоты не было… Тогда зачем больной старухе тащиться через всю Москву, чтобы повидать не очень приятного человека?
— Знаете, что я думаю? — взволнованно спросила Аня, и от волнения покрылась крупным потом. — Мне кажется, что Голицына ездила, чтобы продемонстрировать, что еще жива… Или проверить, не умерла ли Элеонора Георгиевна… Будто между ними соперничество какое было… По жизни… Вот и в смерти решили посоперничать.
— Антикварные вещи у Голицыной были, не знаешь? Может, говорила что-то…
— Когда-то была целая коллекция фарфоровых ваз и картин, это мне бабуся рассказывала, но еще она говорила, что Вета в картишки поиграть любила, причем, по крупному, вот весь антиквариат и просадила… — Тут Аня резко обернулась и пристально глянула на следователя. — Только если вы думаете, что это она бабусю убила, то зря… Старуха Голицына страдает артритом, у нее все пальцы скрючены, она не то, что нож сжать, даже застегнуться не может…
Аня ждала очередного вопроса, но Стас больше ни о чем не спрашивал, он погрузился в глубокие раздумья и будто бы забыл про свою собеседницу.
— Мне можно идти? — робко спросила Аня, когда пауза затянулась до неприличия.