— Ничего меня не киданули, — обиделась она. — Мне дали шесть тысяч наличными.
— За все?
— Естественно.
— Я, конечно, не видел ваших находок, но я на сто процентов уверен, что вам недоплатили, как минимум, в пять раз… А то и больше…
— Как? — ахнула Аня. — Не может быть!
— Анечка, именно по этому я вам и говорю, что перед тем, как что-то предпринимать, надо советоваться со знающими людьми. Вот если бы вы пришли ко мне, все рассказали, я бы нашел солидного антиквара, который оценил бы ваши находки и заплатил за них настоящую цену. Либо помог бы пристроить их на аукцион или порекомендовал коллекционеров, бронзу многие собирают… А теперь уже ничего не поделаешь!
Аня привалилась виском к стеклу и, искоса посмотрев на плотно сжатый рот Петра, извиняющимся тоном проговорила:
— Не переживайте вы за меня так… Мне все равно такая куча денег принесла бы одни расстройства! Я с шестью-то тысячами не знала, что делать, а уж с тридцатью… — Она не договорила, только махнула рукой.
Петр хотел возразить, напомнив ей, что только пять минут назад она хотела нанять частного сыщика, который запросил бы гораздо больше шести тысяч, но промолчал: теперь, когда в нем улеглось раздражение, он понял, что перестарался со своими нотациями. Девушка и так напугана, издергана, растеряна, опустошена — ведь в ее тихой, размеренной жизни за две недели произошло столько событий, что она совершенно выбита из колеи. Мало того, она стала наследницей квартиры, мало того, ее чуть не сожрали с потрохами предполагаемые родственнички, мало того, что она узнала головокружительную правду о себе, так она еще обнаружила трупы двух убитых старух. И все это за какие-то две недели! От такого у любого поедет крыша. Не говоря уже о столько нервной, неуверенной, робкой барышне, как Аня Железнова. Так что долг Петра Мамонова, как адвоката и человека, поддержать бедняжку, потому что больше ей помощи ждать неоткуда
— Простите меня, Аня, я не должен был так грубо себя вести, — выдавил из себя Петр. — Я дурак.
— Да что вы, Петр Алексеевич… — смутилась Аня. — Не надо так… Это я во всем виновата…
— Я просто хотел вас предостеречь от необдуманных поступков…
— Я понимаю. И обещаю больше их не совершать.
— Вот и славно, — он ободряюще ей улыбнулся. — Значит, все у вас будет хорошо!
Она состроила саркастическую гримаску, как бы давая понять, что у нее никогда все хорошо не будет, а после того, как на ее лицо вернулось привычное растерянное выражение, спросила:
— Петр Алексеевич, а что вы про Лизавету Петровну недавно говорили, я что-то не поняла?