Брат герцога (Волконский) - страница 182

Юлиана, находившаяся теперь при исполнении своих обязанностей в качестве придворной, степенно выступала за великою княгиней, но как знакомая переглянулась с Наташей.

Правительница протянула князю Чарыкову-Ордынскому руку, и тот поцеловал ее. Затем она в нескольких неясных и довольно туманных словах сказала что-то о благодарности и о службе. Она, видимо, не привыкла еще к разговору на аудиенциях с незнакомыми ей людьми. Из ее речи было совершенно ясно понятно только одно, что император жалует Чарыкову-Ордынскому три тысячи рублей одновременно и затем вотчину в одной из провинций.

Затем Анна Леопольдовна сочла нужным поговорить немного с Чарыковым, и в этом разговоре князь Борис, поблагодарив ее высочество, сказал, что он, взысканный столькими милостями, осмеливается просить еще об одной.

Правительница очень обрадовалась этой теме для разговора, потому что сама не могла подыскать никакой, и спросила, о какой милости он просит. Князь Борис назвал Кузьму Данилова и, объяснив, что тот был близким пособником во всем, ходатайствовал о прощении его. Анна Леопольдовна кивнула головой, нашла, что можно кончить аудиенцию, и, милостиво простившись, изволила выйти.

— Ну, до свидания, голубчик, поздравляю! — шепнула на ходу Юлиана Наташе.

— Ты мне Данилова не забудь устроить, — ответила та ей, и Юлиана закивала головой: «Будь, дескать, спокойна — все будет сделано!»

Давнишние мечты Наташи сбылись: она нашла в князе Борисе любящего и любимого мужа, который сумел привлечь ее к себе и с каждым днем изменялся все более и более к лучшему.

Она вдруг почувствовала, что ее жизнь совершенно полна, полна новыми интересами семьи, и что вечно тревожная суета столицы ничего не может прибавить к этой полноте. Она увидела теперь яснее, чем когда-нибудь, как тяжела ей и неприятна сутолока этой жизни и как мало притягивает она ее к себе.

В столице, в особенности в том кругу, где вращалась Наташа, было все натянуто и деланно. Носили траур, когда на душе было весело, радовались падению одного и возвеличению другого, злословили, лгали и, в сущности, были со всеми любезны до приторности, всем говорили льстиво-учтивые фразы. Так требовалось по правилам вежливости, и под флагом этой вежливости омерзительно двоедушничали.

Теперь это двоедушие для Наташи под влиянием радости — тихого, истинного и искреннего чувства любви их с мужем — было особенно заметно. Часы, которые она проводила с князем Борисом наедине, были не знакомыми для нее до сих пор часами счастья, в сравнении с которыми все остальное было пусто и нелепо.