Илларион остановил машину в какой-то деревушке и в небольшом, но чистеньком магазинчике приобрел пару светлых брюк, матерчатые туфли на легкой резиновой подошве и бело-голубую тенниску с отложным воротником – его пятнистая униформа, порядком запачканная и местами кое-как, наспех зашитая кривыми торопливыми стежками, была вполне уместна в пограничных лесах, но здесь, и, уж тем более, в готической Риге, она бросалась бы в глаза не меньше, чем его ярко-желтый помятый 'мерседес'.
Переодевшись в кабине, Илларион почувствовал себя другим человеком – более соответствующим окружающему ландшафту, заставленному аккуратными коттеджами, такими чистенькими, словно их только вчера отлили из пластмассы и установили на зеленых лужайках перед самым его приездом.
В Крустпилсе ему снова пришлось остановиться – он вдруг вспомнил, что за выяснением отношений с Мещеряковым совершенно забыл поесть.
В последний раз он ел вчера ранним вечером – это было на окраине Великих Лук, и тогда с ним была Ирина. Вспомнив об Ирине, он крепче стиснул обтянутый губчатой резиной руль и временно запретил себе думать об этом. Надо подумать о другом.
Какой-то неизвестный Иллариону человек ждал его на площади перед собором святой Марии, помахивая условленной газеткой и повторяя про себя пароль, как герой какого-нибудь старого шпионского фильма.
Он свернул на стоянку возле небольшого придорожного кафе на окраине Крустпилса и вступил в сложные переговоры с не знающим русского языка официантом. Доллары, как всегда, послужили лучшим заменителем эсперанто, и немедленно обнаружилось, что официант, хоть и с сильным акцентом, но вполне сносно говорит-таки по-русски и вообще, оказывается, славный парень. Они перекинулись парой фраз – о том, как тяжело жить честному труженику в Латвии, и о том, как несладко приходится такому же труженику в России.
Официант, однако же, был не таким уж честным тружеником, каким пытался изобразить себя в разговоре с Илларионом. Оказалось, что он склонен к получению нетрудовых доходов самыми грязными путями. Выяснилось это очень просто: когда сытый и довольный жизнью Илларион вышел из кафе и неторопливо направился к машине, цыкая зубом и нашаривая в кармане сигареты, к нему вдруг подошли два баскетбольного роста аборигена и без лишних предисловий потребовали деньги.
Пребывающий в прекрасном расположении духа Илларион воззрился на грабителей с веселым удивлением:
– Что вы, ребята, какие деньги? Я еще не успел обменять валюту. Так что латов у меня нет!
В доказательство своих слов он вынул из кармана и продемонстрировал грабителям пачку стодолларовых купюр. Один из них быстро протянул похожую на корабельную мачту руку и попытался выхватить деньги, но Илларион не менее быстро одернул руку в сторону, сохраняя при этом самый наивный вид.