Борисыч вразвалку приблизился к машине и, отлепив от нижней губы беломорину, наклонился к открытому окошку.
– Привет, залетные, – хрипло сказал он, распространяя густой самогонный дух – опять же, традиционный. – Вы, однако, минута в минуту. Уважаю.
– Садись, Борисыч, – сказал Квадрат, распахивая заднюю дверцу. – Кончай трепаться, поехали.
Женщина, перегнувшись через спинку, убрала с заднего сиденья свою сумочку, и проводник с кряхтеньем и добродушными матюками, цепляясь за все прикладом ружья, втиснулся в машину. Он сильно хлопнул дверцей, защемив при этом полу плаща, матюкнулся, открыл дверцу, подобрал плащ и снова хлопнул дверцей, да так, что машину качнуло.
– Ручку оторвешь, – предупредил его Квадрат.
– А ты не боись, – успокоил его проводник, – ежели что, так и новую купишь, не обеднеешь. Денежки-то мои у вас?
– На месте получишь, – не оборачиваясь, сказала женщина.
– Как всегда, значит, – не то удовлетворенно, не то разочарованно констатировал Борисыч. – А много ли дадите? Надо бы таксу поднять – инфляция, понимаешь, мать ее через семь гробов в мертвый глаз...
– И какая сволочь придумала средства массовой информации? – ни к кому не обращаясь, с легкой горечью в голосе вопрошал Квадрат. – Поднимем, поднимем, – пообещал он проводнику, – ты, главное, проведи как надо.
– Проведем в лучшем виде, – с готовностью откликнулся тот. – Впервой нам, что ли? Давай, ехай, чего стал?
Машина осторожно двинулась по грунтовой дороге между двумя стенами леса, который в свете фар казался совершенно непроходимым. Несмотря на жару, дорога то и дело ныряла в глубокие лужи, объехать которые не было никакой возможности – лес подступал к грунтовке вплотную. По лобовому стеклу то и дело хлестали ветки, корявые пальцы сучьев царапали борта, а в воздухе мелодично звенели неисчислимые полчища кровожадных комаров. Один раз дорогу перебежал кто-то неразличимо-стремительный и довольно крупный, и женщина вздрогнула, с трудом подавив испуганный вскрик.
В редких просветах между ветвями над головой сверкали звезды, крупные, как шляпки шиферных гвоздей.
– Р-р-романтика, – мечтательно сказал Квадрат, посмотрев на звезды. Машину немедленно тряхнуло на ухабе, Борисыч ударился носом о ствол ружья и снова добродушно выматерился.
– На дорогу смотри, – скомандовала женщина, – романтик!
– Да чего на нее смотреть, – огрызнулся Квадрат, – все равно ухаб на ухабе. Хочешь, чтобы не трясло, летай самолетами Аэрофлота... Правда, там таможню по лесу не обойдешь, – подумав, добавил он.
Женщина промолчала. Ей было не до пререканий.