— Лоцман, — вздохнул нежный голос.
Он вскинулся, заозирался. Красавица в черной полумаске выступила из-за усыпанного белыми цветами куста.
Взамен разорванного кимоно на ней было зеленое платье из плотной материи, однако ноги остались босыми, а на голове поблескивала самоцветами знакомая диадема. Слава Богине — она пришла!
— Слышала я, как ты расписывал меня Ингмару, — начала она. — Спасибо, что не приврал. — Женщина печально вздохнула. — Я не такая уж стерва, как тебе показалось. Мучить актеров — бесчеловечно, понимаю… но тяга к жестокому сидит во мне, она порой сильнее, чем… — красавица с трудом подыскала верные слова, — чем добрые инстинкты. А сегодня всё как-то не так, я сама не своя… Лоцман, — она протянула руку, пригладила его густые, черные с проседью, волосы, — мой бедный седой Лоцман. Прости, мне очень неловко за сегодняшнее.
Он поймал ее запястье и придержал, вглядываясь в загадочное, полускрытое черным шелком лицо:
— Зачем тебе маска?
— Прятаться.
— От кого?
— Дурацкий вопрос. — Она недовольно повела плечами, и Лоцман поспешил спросить о другом:
— Кто ты?
— Хозяйка.
— Второе «я» нашей Богини?
Женщина прищурилась; он уловил движение длинных ресниц в прорезях полумаски.
— Напрасно Ингмар наболтал тебе лишнего… — протянула она. — Согласна: второе «я».
— То есть тяга к жестокому сидит в самой Богине? — уточнил Лоцман, озабоченный будущим своих актеров.
— Ну-у… можно сказать и так, — неохотно признала Хозяйка. — Ведь мы с тобой — ее воплощения.
— Замечательно, — хмуро бросил он. — Великая честь — воплощать в себе такую злыдню.
— Не богохульствуй! — возмутилась женщина. Лоцман продолжил расспросы:
— А почему ты не появлялась раньше?
— Хозяйка всегда скрывается от обитателей мира, — отозвалась она холодно. — И от Лоцмана тоже.
— Отчего же сегодня вышла? Стало невтерпеж? — Она выдернула руку из его пальцев. Гордые губы сурово сжались, женщина отступила.
— Погоди обижаться, — попросил он. — Я пытаюсь понять, что к чему.
Хозяйка смягчилась.
— Я и сама не понимаю толком. Что-то изменилось в мире — я пока не разобралась, что именно. Но мне захотелось к тебе явиться, и я смогла. — Она потянулась к Лоцману, заставила его нагнуть голову и прохладными, как ночной ветерок, губами коснулась лба. — Я еще приду к тебе, хочешь? — Хозяйка неожиданно смутилась, переступила с ноги на ногу и попала босыми пальцами на край полотняной салфетки. — О-о, что тут лежит! — вскричала она обрадованно, словно только сейчас обнаружила принесенный Ингмаром пирог.
— Я съем кусочек?
— Сколько угодно. Постой, я сделаю ужин. — Лоцман оглянулся, прикидывая, где расставить посуду с яствами.