Но даже если человек, тесно сотрудничающий со спецслужбой, умен, удачлив, ловко пользуется поддержкой этой влиятельной структуры, это не значит, что все в его жизни теперь в его собственных руках. Тот, кто формализовал свое сотрудничество с органами госбезопасности — заключил, практически, пожизненный контракт, который может быть прерван только неизлечимой болезнью или старостью и смертью. В течение же отпущенного судьбой срока придется переходить из рук в руки: сотрудники в оперативном подразделении меняются, получают повышения, уходят на другую работу, на пенсию. Новые «шефы» могут сильно не нравиться, раздражать, процесс этот может быть взаимным, переходить на характер деловых отношений. А когда человек малоприятен — им, его интересам, его судьбой можно и пренебречь при случае. Информацию о нем можно обменять на что-то полезное существенное. Его можно использовать в оперативной комбинации с жертвами фигур, довести до суицида пакостными поручениями и т.п.
Бывают ситуации, когда собственное руководство, вознамерившееся любой ценой (причины могут быть разные) «легитимно» изжить своего оперативного работника, по каким-то формальным поводам арестовывает его агента. И начинается жестокая работа с ничего не понимающим человеком на предмет получения компрометирующих сотрудника сведений или хотя бы оговора. Но в точно такой же ситуации может оказаться и сотрудник спецслужбы, когда вышестоящие начальники изничтожить пытаются его непосредственного руководителя. Так что в отличие от натуральной, рукотворные человеческие паутины нередко оказываются весьма опасны для своих создателей, если выше стоящие политики и связанные с ними руководители во имя высшей безопасности придут к выводу о целесообразности немедленного уничтожения всяких следов какой-то акции, включая и всех ее участников.
Ценнейших агентов влияния, о безопасности которых пекутся особо тщательно, могут подстерегать иные опасности: высшие политические деятели, получающие секретные сведения от своих спецслужб, не зная законов работы с закрытой информацией, в своих публичных выступлениях, на переговорах могут назвать такие фрагменты сведений, которые точно укажут специалистам контрразведки оппонента источник информации в их системе власти. Со всеми вытекающими последствиями.
Ко всему прочему во всех спецслужбах мира удручающе регулярно случаются предательства: продаются противнику списки самых ценных агентов, сведения, составляющие высшую государственную тайну. Практически всегда категория предателей состоит на 9/10 из карьерных честолюбцев — выходцев из «широких народных масс» или детей политической элиты, у которых не сформировались по разным причинам устойчивые нравственные и мировоззренческие основы. В спецслужбах люди с такими ущербами всегда представлены достаточно: современные социумы успевают продуцировать духовно состоявшихся людей лишь весьма небольшим числом, почти случайно. Так что кадровикам государственных служб безопасности и в будущем придется набирать в свои структуры достаточно проблемной публики, достаточно далекой от приверженности самурайскому кодексу чести. Выгодное предательство для которой — только очередной служебный гешефт, не более. Потому разновидность профессионального риска разведчика — нелегала, негласного сотрудника спецслужбы, проистекающая от потенциальных перебежчиков, сохранится, вероятно, и во все грядущие времена. Конечно, и сотрудники спецслужб и те, кто им помогает, стараются и сами поберечься: не все рассказывают, что знают, стараются лишний раз не геройствовать, не проявлять излишней инициативы с непредсказуемыми последствиями, доверительные отношения с рядом особо близких людей не отражают в документах.