После этого они вернулись к столу и чинно сели.
— Совсем вояки стали, — заметил Агафон. — Все у Вики тренируетесь?
— Отвечать? — спросил у меня Валет. Я разрешительно кивнул.
Валет сказал:
— Да.
— Службу знают, — покачал головой Гребешок. Налим принес рюмки, Агафон достал бутылку. На восемь рюмок хватило впритирочку, и бутылку поставили под стол.
— Ну, со свиданьицем! — ощерился дядя Саня. Ваня и Валет вопросительно посмотрели на меня. Без всякого ГВЭПа я прочитал их мысли, точнее, одну общую мысль: «А разве нам можно?»
— Пейте, не нюхайте! — сказал я. Конечно, в этот момент я был вполне трезв и, наверно, мог бы хотя бы задуматься, что имею дело не с обычными пареньками. У меня даже шевельнулось в голове что-то похожее на сомнение. Однако я его быстро отогнал от себя: мол, в рюмке чуть больше полсотни граммов, чего им сделается? Все чокнулись, выпили. Водка оказалась вполне приличной, нежной, явно натуральной, а не фальсифицированной.
Потом разложили картошку с мясом по тарелкам, добавили соленых огурчиков, укропу, лучку и принялись метать пищу.
— Молодец, Луза! — похвалил Агафон, поднимая вверх большой палец. — Пора тебе присвоить звание «заслуженного кашевара Российской Федерации».
— А что, на «народного» уже не потяну? — ухмыльнулся повар.
— Ты сколько весишь? — скромно спросил Агафон.
— Сто двадцать кило примерно.
— Рано, рано тебе еще «народного» присваивать. Вот когда наберешь больше полтораста — тогда можно подумать.
— Между первой и второй — перерывчик небольшой, — нетерпеливо произнес дядя Саня традиционную присказку и достал из холодильника второй «пузырь».
Мне очень хотелось поскорее заполнить голодный желудок, и я без особых церемоний орудовал ложкой. К тому же первая стопка шибко хорошо разошлась по телу, попала в кайф и стала греть душу. Именно поэтому я вовсе не стал задумываться над тем, можно ли продолжать поить биороботов. А они, поскольку прецедент уже был, с готовностью взялись за рюмки.
Хлопнули по второй. Стало еще лучше. Тарелку очистил, сытость появилась и благодушие.
— Бог любит Троицу! — заторопился дядя Саня, и ему никто не возразил.
После третьей закурили. Агафон спросил:
— Так какое у тебя дело, Барин?
Я не был настолько пьян, чтоб не помнить, что меня сюда случайно привезли. И одновременно состояние легкого кайфа вполне позволило бы мне в этом признаться. Тем более что об этом я уже с самого начала сообщил, только Агафон принял мою откровенность за шутку. Клянусь бородой Чуда-юда (за неимением собственной), что именно это я и хотел сказать, когда открывал рот. Но с языка у меня слетели совсем другие слова: