Возвращаясь с бутербродами и кружкой кофе для Аргуса, я прошла мимо комнаты, в которой спал демон. Дверь оказалась открытой — Архип, судя по всему, ушел, на время прекратив свои попытки привести посланца из Бездны в чувство. Тот все еще беспробудно дрых. Правда, храпеть перестал.
Я подошла к кровати, на которой лежало тело любимого когда-то мною мужчины. Он сильно изменился за последние двое суток: лицо осунулось, под глазами залегли черные тени, на щеках пробилась щетина. От прежнего Романа Коваленко осталась лишь тень. У меня предательски сжалось сердце, и я присела на стул рядом с кроватью. Все-таки Роман не был мне безразличен. И, видимо, уже никогда не будет.
— Люблю, ты слышишь, милый, милый! Открой глаза, ответь мне: «Да». Зато, что я тебя убила, твоей я стану навсегда, — слащавым голосом издевательски промурлыкал кто-то (не иначе Макар) за моей спиной.
Я обернулась, собираясь запустить в зловредного недоросля чем-нибудь тяжелым. Но на пороге комнаты стоял Аргус. Не бить же и без того пострадавшую птицу?
— Не знала, что павлины наизусть помнят Гумилева, — произнесла я.
— Не думал, что ты Гумилева читала вообще, — откликнулся Аргус.
Птица проковыляла к кровати и взобралась на нее. Пернатый внимательно вгляделся в лицо Романа, потом перевел взгляд на меня. Кажется, я выглядела не лучше обморочного демона, потому что Аргус посоветовал:
— Да не грузись ты так! От тебя в данном случае ничего не зависело. Ты сделала лишь то, что должна была сделать.
На глаза навернулись слезы и я, отвернувшись, пробормотала:
— Я же любила его…
— Ерунда! — весело заржал Аргус. — Просто польстилась на красивую вывеску. На нее и до тебя многие льстились. Но, кроме красивой вывески, у него ничего не было. Прости, Роман — редкостная пустышка.
— Врешь, — всхлипнула я. — Он талантливый. Он так писал, так писал… Даже по его статьям видно, что он самый лучший, умный, чуткий…
— Хватит реветь, — прервал мои излияния пернатый. — Вынужден тебя разочаровать: самый лучший, умный, чуткий — это я. Все статьи Романа Коваленко (ну за редким исключением) писал я. Ромыч, конечно, парень неплохой… был, но категорически не способен к письменному изложению своих мыслей. Да и мыслил Ромка только о том, что он у нас избранный. Не поверишь, ни о чем другом думать не мог. Избранный…
— Куда избранный? — тупо поинтересовалась я, ошалев от нового поворота событий.
— В Госдуму, — съехидничал Аргус. — Ромыч у нас по жизни избранный для осуществления великой миссии — настучать Ширкуту в бубен. Почти как Киану Ривз в «Матрице». Наш Нео. Это я ему предсказал, что он удостоится внимания самой богини Тамир, а потом положит конец владычеству Ширкута над второй половиной Вселенной. Это его миссия.