— Сдавайся, — потребовал Томас. — Я любой ценой выиграю. Теперь это лишь дело времени — очень скорого. Избавь меня от хлопот по опротестованию завещания и станешь очень богатой женщиной. Будешь дальше бороться со мной, ничего не получишь, ни дома, ни денег. Я бы сказал, неразумно, Алисия. К чему это дьявольское упрямство?
Тебе лучше всех известно, подумала она, но сказала:
— Почему? Зачем тебе так нужен дом?
— По собственным соображениям. Абсолютно тебя не касающимся. — Он придвинулся ближе, понизил голос: — Я тебе по-другому могу навредить, Алисия. Погублю профессиональную карьеру. Добьюсь, что твоя медицинская степень не будет иметь никакого значения.
Она застыла, боясь шевельнуться, боясь слушать.
Томас перешел на шепот:
— Я нашел спрятанное... хозяйскую коллекцию. Она теперь моя. Часть можно отправить в больничный совет, в избранные газеты, журналы...
Будь руки свободными, Алисия обязательно повернулась бы и схватила его за горло, задушив наглый голос. Но не могла произнести ни слова от леденящего тошнотворного ужаса.
Мужская рука вдруг нащупала, стиснула ее левую грудь.
— Помнишь добрые старые времена?
Она вспомнила, как семнадцатилетний Томас пробрался ночью в комнату побаловаться с ней, спящей. Пришлось пырнуть его в ладонь ножом, который с тех пор всегда лежал под подушкой.
Бешеная ярость выплеснулась наружу. Алисия сначала опустила голову вниз, потом с размаху врезала затылком в физиономию Томаса.
Раздался болезненный крик и одновременно резкий автомобильный гудок, фургон рывком со скрежетом остановился.
Послышался глухой голос вылезавшего из кабины водителя — что-то в адрес «чертова такси».
Томас стонал за спиной:
— Кажется, ты мне зуб выбила!
— Заткнись, мать твою! — рявкнул сидевший с ней рядом мужчина, впервые заговорив с той минуты, как толкнул ее в фургон. — Похоже, у нас проблемы.
Снаружи донеслись крики, что-то ударилось в боковую стенку фургона.
— Точно, — заключил мужчина. — Посмотрю, в чем дело. Сиди тут.
У Алисии другого выбора не было, значит, приказ относится к Томасу. Казалось бы, Томас тут главный, а этот бандит обращается с ним без всякого почтения. Кто ж тогда главный?
Успела разглядеть плотную фигуру и крупные черты лица мужчины, когда тот открывал и закрывал за собой боковую дверцу.