Прошла неделя. Лето близилось к концу. Даша и Стас опять жили на даче. На середину октября была назначена свадьба Александры Павловны и Кирилла Юрьевича. Решено также было подыскать обмен. Поменять две квартиры на одну большую, а пока они будут жить в двух, но одним хозяйством. Даша и Стас были несказанно рады этому. Особенно радовалась Даша. Теперь у нее есть настоящий старший брат.
Утром они сидели со Стасом в саду и стригли носы у крыжовника. Софья Осиповна затеяла печь пирог.
И вдруг у калитки появился Юра.
— Даша! — позвал он.
Она подняла голову и бросилась ему навстречу, забыв разом и о крыжовнике, и о Стасе.
Юрочка! Ты? Как ты нас нашел?
Мне твоя мама сказала, я ей позвонил… Мне очень надо с тобой поговорить! Пойдем, пройдемся!
Да, конечно!
И она вышла за калитку, забыв, что руки у нее грязные и липкие от переспелого крыжовника.
Даша, понимаешь, мне придется уехать…
Как? Куда?
Туда! В этот проклятый Маасмехелен!
Но почему? Ты же говорил, что…
Даша, это ненадолго, я уеду и приеду…
Как? Я не пойму?
Мама… Она меня допекла… Все время плачет, говорит, что покончит с собой, что без меня она жить не будет, ну и все такое… И я сдался.
Ну, если мама так говорит, то, наверное, это правильно… — сказала Даша.
Но к горлу подступили слезы. Хотя в последние дни она не так уж часто думала о нем, но перспектива расстаться с ним надолго, а то и навсегда всерьез ее напугала.
Даша, я вернусь! Я обязательно вернусь! Я обязательно вернусь, вот увидишь! К Новому году! Ты жди меня! И еще я буду тебе писать, ладно? А ты? Ты мне напишешь?
Да, конечно, а когда ты уезжаешь?
Сегодня, в пять часов.
Уже сегодня?
Да, я приехал только проститься… Я не хочу уезжать, но…
Я понимаю, понимаю.
Даша, проводи меня до станции, мне надо ехать, времени мало.
Хорошо, конечно!
И, взяв ее за липкую и грязную руку, он пошел к станции. Они молчали. На перроне они сели на лавочку и просто смотрели друг на друга. Показалась электричка.
— Пора, — вздохнул Юра и поцеловал грязную Дашкину ладошку.
У нее потекли слезы по щекам. И она обняла его на прощание.
— Я вернусь! Я вернусь! — твердил он, уже стоя на подножке вагона. — Я что-нибудь придумаю и вернусь! Обязательно!
— Куда ты запропастилась? — накинулся на нее Стас, но, увидав выражение ее лица, умолк.
Вечером, когда все собрались за столом и пили чай с крыжовенным пирогом, Софья Осиповна вдруг объявила:
Дорогие мои, должна сказать вам, что через неделю я уезжаю!
Бабушка, куда?
В Сидней.
Куда? — поперхнулась пирогом Даша.
В Сидней, по любезному приглашению Герберта Францевича!
Насовсем? — ахнула Даша.