— Шадрина, не злись, я не подумал… Да она завтра и не вспомнит! Она же пьяная в сосиску!
— А это запросто мог еще кто-то услышать!
— Перестань, Динка, ну прости дурака, она меня достала, такая дура и хамка…
— И блядь!
— И блядь, — легко согласился Костя. — Притом настолько откровенная, что и неинтересно совсем!
— Ты, значит, откровенных блядей не любишь?
— Нет. Я люблю почувствовать в женщине легкую блядинку… Не более того. Вот в тебе это есть, Шадрина, а еще.., я просто тебя люблю с первого класса, и это что-то иррациональное! Я вот, например, помню даже, с каким букетом ты пришла в первый класс первого сентября. У тебя была большая охапка розовых гладиолусов. Беленький воротничок-стоечка, фартук с крылышками и никаких ленточек, бантиков в волосах. Я как увидел, сразу пропал… А между прочим, прошло тридцать пять лет, оцени, Шадрина!
— Я оценила, Костя.
— Но с каким опозданием!
— Лучше поздно, чем никогда.
— Это верно! — улыбнулся он такой улыбкой, что можно было сойти с ума.
— Костя, поешь, ты же голодный, — напомнила я. — И вообще, на нас все смотрят.
— Ну и что? Пусть. Тебе же, насколько я понял, некого бояться.
— Мне некого, а тебе?
— Абсолютно!
— Злата не рассердится? — дернул меня черт за язык.
Лицо у него сделалось холодным и злым.
— Откуда дровишки?
— Представь себе, она подруга моей сестры, это выяснилось случайно. Извини, Костя, я зря это сказала, это меня совершенно не касается, — поспешила я загладить свою неловкость.
— Вот и хорошо, потому что меня это тоже ни в какой мере не касается. Запомни это, Шадрина, ни в какой мере!
Повисла тяжелая пауза. Но в этот момент к столу подошел Вовка, а с ним коренастый, очень загорелый мужчина в очках.
— Не помешали? — осведомился Вовка с хитрой миной.
— Нет-нет, — сказал Костя. — Все в порядке. И вообще, думаю, нам пора.
— Блин, вы что, слепые? — воскликнул Вовка. — Не узнаете? — И он подтолкнул к нам своего спутника.
— Оська? Левин! Ты? — первым сообразил Костя.
— Я! Динка, ты чего рот разинула?
Тут все стали целоваться-обниматься, а официанты уже несли новый прибор и под наши восклицания привели стол опять в первозданный вид, что означало полную невозможность сразу уйти.
Когда мы снова уселись, Оська сказал, держа в руках рюмку:
— Ребята, чертовски, просто чертовски рад вас видеть еще до нашей официальной встречи в школе. Вот мы еще по всем меркам вроде бы молодые, ну что такое в наше время сорок два — сорок три года, ерунда! Динка еще может захороводить любого мужика, Костя вообще красавец-мужчина не просто в расцвете лет, а только еще на подступах к этому самому расцвету, Вовка хоть и растолстел, : но посмотрите, у него все еще физиономия школьного хулигана, я тоже еще парень хоть куда, но, если вспомнить, что школу мы окончили четверть века назад, становится как-то.., тошно. Поэтому мы исключим из обихода эту гнусную цифру, которая хороша только один раз в жизни — когда тебе исполняется двадцать пять. Так вот, выпьем за то, чтобы эта цифра не возникала больше!