Мендоза присел на кровать рядом с Эсперенцей. Малко улыбнулся ему.
– Хорошо, что я успел сказать пару слов Мерседес! Иначе мы бы давно уже изжарились живьем... В котором часу она вас предупредила?
Таконес оцепенел. Австрийцу показалось, что его лицо сделалось еще бледнее обычного.
– Кто, Мерседес? Да я с ней ни разу после собрания не разговаривал...
Эсперенца нахмурилась и повернулась к Малко.
– Ты виделся с ней лично?
Малко покачал головой.
– Нет, звонил по телефону перед тем, как ехать за тобой на виллу Гутьерреса. Мерседес дала мне свой номер и добавила, что она – единственная из всех вас, кому я могу позвонить. Но все же, это ведь она сказала вам, где мы?
Губы Таконеса сжалась в тонкую, почти незаметную полоску. Он наклонился к Малко.
– А что ты ей сказал? – спросил Мендоза бесстрастным голосом, в котором, однако, чувствовалось огромное напряжение.
– Чтобы она как можно быстрее предупредила тебя. Наступило гнетущее молчание. Малко словно читал мысли Таконеса Мендозы. Венесуэлец мучительно размышлял, кому верить. Если Малко говорит правду, то почему же Мерседес не предупредила их? Резко поднявшись, Таконес встал и вышел из комнаты. Эсперенца выглядела потрясенной и подавленной. Она не мигая смотрела прямо перед собой. Малко взял ее за руку.
– Ты доверяешь Мерседес?
– Конечно! – горячо произнесла Эсперенца. – Она необыкновенная женщина. Когда коммунистическую партию объявили вне закона, ее несколько раз арестовывали и пытали, но Мерседес никого не выдала... Она не могла действовать заодно с Гутьерресом. Он ведь был преступником, контрабандистом, в конце концов – просто подонком...
Таконес вернулся; лицо его сделалось еще более жестким.
– Я только что говорил с Бобби. С тех пор как я уехал, мне никто не звонил.
Малко почувствовал на себе его взгляд, скрытый темными стеклами очков, и понял, что эти люди поверят, конечно же, не ему, а Мерседес.
– Я думаю, будет интересно спросить у нее, почему она тебя не предупредила, – сказал Малко. – У нее наверняка была на то какая-нибудь причина.
– Надеюсь, – проронил Таконес и покинул комнату.
Сквозь приоткрытую дверь Малко увидел, что Таконес совещается с Хосе Анджелом. Ветеран Карибского легиона был как всегда неразговорчив. Он лишь покивал головой и уселся на диван в гостиной, повернувшись лицом к двери спальни. С этого момента за Малко стали следить.
Австриец перехватил обеспокоенный взгляд Эсперенцы. В ней, похоже, происходила мучительная внутренняя борьба. Но вот она порывисто наклонилась к нему и поцеловала в шею, где пульсировала толстая вена.