— Вы что же, не знали, что он торговал наркотиками?
Жаклин убрала руку с полки и ногу с выступа. Она выпрямилась и сердито произнесла:
— Как вы смеете задавать мне подобные вопросы?!
— Боюсь, на этот вам придется обязательно ответить.
— Естественно. Я обязательно отвечу. Разумеется, я и понятия не имела о таких вещах.
— Но вы знали, что ваш шеф покончил с собой?
— Тогда я уже не жила в Александрии. Конечно я слышала о его смерти. Но в тридцать девятом году, перед началом войны, он отослал Марго домой, и я ее сопровождала.
— Вы продолжали заботиться о ней?
— Уже не так. Марго какое-то время была со своей старой няней — ей вполне можно было доверять. Я регулярно навещала мою дорогую девочку и писала ее отцу, как она.
После его смерти мистер Джеффри Трент предложил мне снова опекать Марго, заниматься с ней. Няня, в силу возраста, не могла с ней управляться. А когда мистер Трент два года назад женился, мы переехали сюда.
Безыскусная искренняя история, и не подкопаешься.
Между гувернанткой, присматривающей за трудным ребенком, изредка пишущей для хозяина письма на иностранном языке, и личным секретарем, посвященным во все детали бизнеса, дистанция огромного размера… В сведениях Скотленд-Ярда не упоминалось о ребенке. Но если Марго действительно была на Ближнем Востоке и Жаклин Делони действительно за ней присматривала, будет очень трудно предъявить ей какие-то обвинения. Инспектор вышел, чувствуя, что продвинулся не слишком далеко.
Хауленд ушел, и семья собралась на ленч. Чуть погодя Аллегра устремила на мужа рассеянный взгляд и спросила:
— Я говорила, что к нам на чай придут мисс Фолконер и ее приятельница?
Джеффри вздрогнул от неожиданности. Его лицо выглядело усталым, а мысли, казалось, блуждали где-то далеко.
— Что-что?
— Я спросила, говорила ли тебе, что к нам на чай придут мисс Фолконер и ее приятельница, — повторила Аллегра еще более тихим голосом.
— Нет, вряд ли. Мне казалось, сейчас еще не время кого-то приглашать.
— Я подумала, это развлечет Иону. Мисс Фолконер так много знает об этом доме.
— И ей понадобилось целых два года, чтобы осчастливить нас своими познаниями! — огрызнулся Джеффри.
Впервые Иона видела, чтобы он так злобно реагировал на разговор, касающийся его обожаемого дома. Лицо Аллегры сморщилось, словно она собиралась заплакать, но Джеффри тут же опомнился и вновь стал заботливым мужем.
— Прости, дорогая. Но я должен написать кучу писем, и после чая мне придется сразу же уйти. Надеюсь, тебя, Джеки и Ионы будет достаточно, чтобы эти старые леди у нас не заскучали. Вот только я забыл, как зовут приятельницу.