- Сегодня мы умные и у нас цивилизация... А у дикарей нет цивилизации, а мозги не хуже наших... Неувязочка... Но если человека сделала работа, то цивилизация есть причина сегодняшнего уровня человечьего мозга, и, значит, даже у давних дикарей должны быть ее следы... А если таковых нет, то и дикарей нет, а есть одичавшие... Третьего не дано... Время для формирования мозга теперь есть - пять миллионов лет... А следов формирования нет. Опять неувязочка... То есть цивилизации, которая была бы до кроманьонского одичания, не найдено... А потому и Атлантида не выход - там уже дворцы, крепости, металлы и прочие цари... Значит, либо цивилизация такая была, но ищем не там... либо ищем ее совсем не в том.
- Ну и где же выход? - настороженно спросил Аркадий Максимович и тем самым спросил неосторожно.
- Может быть, надо переменить взгляд на цивилизацию, - сообщил Сапожников. - Цивилизация - это, конечно, прежде всего совершенствование орудий труда... Но где доказано, что орудия труда должны быть такими, какими мы привыкли их видеть?
- То есть? - спросил Глеб.
- А если они живые?
Ах, Глеб, Глеб! Тебе стал нужен Сапожников. Интрига твоя злая, веселая и безошибочная. За то, что ты заступился за Аркадия Максимовича, Сапожников снова, как в давние дни, пошел с тобой на сближение. Но вышел казус. А казус - это почти конфуз. Это когда человек все рассчитал и стал действовать, ан все и вышло наоборот.
По формуле все сходилось - Глеб берет Аркадия Максимовича под крыло и получает расположение Сапожникова. Это раз. Глеб совершает это в раскованном и свободном стиле и тем приводит в восторг Филидорова. Потому что Филидоров теперь не просто сбивает в кучу умников разных наук, а таких, которые бы идеи своей профессии подкидывали бы в чужую. Это два.
Один выстрел супротив двух зайцев. Полвыстрела на зайца. Все учел Глеб, от природы лидер. Не учел только одного - себя. Это бывает.
Потому что на этом диспуте Глеб испытал счастье. Счастлив стал Глеб на этом диспуте и не мог об этом забыть. Вот какое дело.
Безоколичная манера выкладывать доводы, которую Глеб перехватил у Сапожникова, вдруг и внезапно перестала быть манерой и на короткие часы стала свободой.
Но и это еще не весь казус, а только его половина. А вторая половина была в том, Глеб заступился для дела, а вышло, что для души. И это бывает. Если защитишь кого-нибудь, то это безнаказанно не проходит привязывается душа к тому, кого защитил.
И выло так, что это Сапожников ненароком, сам того не зная, положил двух зайцев в потемках застывшей в гордости Глебовой души.