И было непонятно, что он имеет в виду. Но потом и это объяснилось. Все рано или поздно объясняется.
У Дунаевых пили чай.
Вразнобой гремела музыка из телевизора и транзистора где-то внизу, далеко на улице. Вдруг открылась балконная дверь и с улицы вошла трехногая собачка. А так как балкон был на четырнадцатом этаже, то стало ясно, что вошла летающая собака.
- Это очень похоже на вас, Сапожников, - засмеялся Филидоров.
- Почему?
- Нормальный человек хотя и удивился бы, но стал подыскивать простое объяснение, а вы бы подумали, что собака летающая.
- Нет, - терпеливо объяснил Сапожников. - Я бы тоже сначала проверил, была ли она все время на балконе... Другое дело, если бы ее на балконе не было.
- Тогда что?
- Тогда бы я стал искать другое, простое объяснение... и если бы
оказалось, что собака взлетела, я бы не удивился. Но для этого надо сначала найти антигравитацию.
- Гравитация тоже еще не найдена, - сказал Филидоров. - Она просто есть, и все.
- Найдена. Я, по крайней мере, знаю, что это такое.
- А что это такое?
- Не скажу. Глеб не велел.
- Знаете... ваше шутовство кого хочешь выведет из себя.
- Да, - сказал Сапожников. - Тут вы глубоко правы. А проблема рака вас не интересует?
- Рак всех интересует, - хмуро сказал Филидоров. - А что, у вас и про это есть соображения?
- Насчет рака - это из "Каламазоо"? - спросил Дунаев.
- Из "Каламазоо", - ответил Сапожников. - Откуда же еще!
- Что это? - спросил Филидоров.
- Это у него книжка есть, записная... Он туда всякий бред записывает, пояснил Дунаев.
- Как вы назвали?
- "Каламазоо".
- А что это?
- Это название фирмы, которая железнодорожные приспособления выпускала... до революции еще. Действительно бред.
- Действительно бред, - подтвердил Сапожников.
Он теперь и сам так думал. И вдруг ушел спать.
Этому предшествовали следующие чрезвычайные события.
В самой краткой форме дело обстояло так, что гости Сапожникова вернулись недавно из одного города нашей страны, где международный симпозиум собирался насчет строения материи.
Как теперь уже известно широкой публике, единое представление о материи расползалось. Материя отказывалась вести себя как полагается и опять вела себя кое-как. Что ни день - открывали новые частицы, и эти частицы, к примеру, то проскакивали друг сквозь друга совершенно безболезненно, а когда сталкивались, то нет чтобы разломаться на осколки, они родили другие, значительно большего размера чем были сами. Ну и все в таком роде. Симпозиум был огромный. Бились математикой, логикой, экспериментами, и дело дошло до того, что уже не сражались авторитетами. Так подперло, что не до того стало. Дошло до того, что, выступая по советскому телевидению, молодой панамериканский профессор сказал, что сейчас положение в физике таково, что для того, чтобы связать концы с концами, нужна гипотеза, которая была бы понятна даже ребенку.