У нее слегка закружилась голова, она представила, как глаза Мэтью вспыхивают огнем, как все его лицо озаряется светом. Они наклоняются друг к другу, их губы соприкасаются…
Для них больше не существует преград, все недоразумения разрешены, ограничения сняты!
На ее столе зазвонил телефон, и Эдит, вынырнув из сладкого тумана, схватила трубку. В ней раздался голос Сесила:
— Привет, Эдит! Как дела? — Он тут же, не дожидаясь ее ответа, продолжил:
— У меня, кажется, все обошлось. — Он понизил голос. — Рэндальф сообщил мне по секрету, что делу не будет дан ход. Теперь я могу спать спокойно.
— Я очень рада, — ответила она. — Я узнала об этом буквально пять минут назад.
— От Найджела? — спросил Сесил, и Эдит представила, как он хмурится. — Его это ни с какой стороны не касается. Любит же он совать нос в чужие дела.
— Найджел сказал, что сочувствует тебе и считает, что все сделали правильно, — с легкой запинкой возразила Эдит.
— Найджел сочувствует? — фыркнул Сесил, — Ох, ну как можно быть такой прекраснодушной! — с ощутимым раздражением воскликнул он. — Впрочем, Бог с ним, Найджелом. Сегодня мы с тобой обязательно отметим это в ресторане.
Выбирай, куда мы отправимся, и я закажу столик!
Эдит чувствовала, как ликование переполняет его.
Она собралась с силами, глубоко вздохнула и сказала:
— Извини, Сесил, но сегодня вечером мне надо быть дома. Мне.., должны позвонить. Дело касается бабушки.
Как она презирала себя за то, что снова говорит не правду. Конечно, это бабушка заказала портрет Мэтью, но ведь дело не в этом… Эдит поймала себя на том, что боится обрубить все концы. А вдруг с Мэтью ничего не получится?
Тогда у нее остается Сесил…
Горло ей сжало отвращение к себе.
— Слушай, в чем дело? — с досадой воскликнул Сесил. — У тебя все время находятся какие-то отговорки. Это в конце концов начинает… удивлять. Что такое происходит с твоей бабушкой, что ты вынуждена из-за какого-то звонка сидеть дома? Насколько я знаю, миссис Грэхем вполне здорова.
— Сесил, дело действительно не в бабушке, — медленно произнесла Эдит и провела ледяной рукой по пылавшему лбу. — Это сложно объяснить по телефону. Мы поговорим завтра и все обсудим. Завтра мы встретимся, я тебе обещаю.
Пожалуйста, я прошу тебя, давай перенесем ужин на завтра.
Должно быть, непривычная мольба в ее голосе подействовала на Сесила, потому что он не стал допытываться, чем она все же собирается заняться сегодня вечером.
— Если ты настаиваешь, — буркнул он. — Тогда я позвоню тебе вечером, и мы договоримся.
— Хорошо, — проговорила она в трубку и положила ее на рычаг.