В дверях стояла его жена. Она все еще была в белом вечернем платье, в котором ходила на прием. И платье было мокрым насквозь. И ее волосы тоже.
— Сара?
Она осталась стоять в дверях, держа руку на выключателе. Было в ней что-то странное, еще более странное, чем ее мокрая одежда и мокрые волосы. Донован вгляделся в нее повнимательнее. Вроде бы не пьяна. И тут до него дошло. Тот страх, что он привык видеть в ее глазах, пропал.
— Ты где была? — спросил он. — Купалась в бассейне прямо в одежде?
Она как будто и не слышала, что он сказал: прошла мимо него к комоду, выдвинула ящик и вытащила пару тренировочных трикотажных шаровар. Трикотажную фуфайку. Белье.
Когда ему было лет десять, у Донована в течение недолгого времени была собака. Как же его звали, этого пса? Впрочем, это было неважно. Важно было то, как этот пес себя вел по отношению к хозяину. Донован, бывало, подзывал его, и пес подползал к нему на брюхе, писаясь всю дорогу от страха. А когда он подползал поближе, Донован пинал его ногой.
Было в этой собачьей покорности нечто такое, от чего Донован получал чуть ли не сексуальное удовлетворение.
— Сара! Поди сюда.
Она выпрямилась и повернулась к нему. И опять он не заметил ни тени страха в ее глазах.
— Я ухожу, — сказала она.
Прошла секунда. Потом вторая.
Донован запрокинул голову и расхохотался. Сара от него не уйдет. Уж во всяком случае, не так демонстративно. Она на такое не способна. И вообще, она его любит. Он ей нужен.
И она ему нужна. Иногда. Время от времени.
Донован откинул одеяло, чтобы показать ей, как сильно она ему нужна. Что он для нее приготовил. Какой он большой и сильный.
Последние пару лет Сара перестала его возбуждать. Это продолжалось до тех пор, пока не началась вся эта заварушка с Крэем. И тут уж Донован совсем потерял голову, удержу не знал, все никак не мог насытиться телом жены.
— Поди сюда, Сара.
Он не отрывал взгляда от ее лица, чтобы не пропустить момент, когда в ее глазах появится страх. Она смотрела на него, прижимая к груди охапку одежды.
— Нет.
Голос прозвучал решительно, но он-то ее хорошо знал. Вот теперь Донован заметил ее страх. Он практически чуял этот страх. Это ощущение возбудило его еще больше.
Она повернулась к дверям.
Охота!
Доновану нравилось видеть ее покорной, трепещущей, нравилось пугать ее, нравились ее слезы и нежелание заниматься сексом. Но охота ему тоже нравилась.
Он действовал быстро.
Не успела Сара сделать два шага, как он бросился за ней, поймал и развернул лицом к себе, до боли впиваясь пальцами ей в предплечья.
— Никогда не уходи от меня!