— "Бали-бали". Я выбрал этот танец, чтоб быстрее отвлечься, — ответил Электроник.
— Я тоже применяю на себе вторую теорему Геделя, — подтвердил Профессор. — Только иначе, чем Электроник. Как только я в плохом настроении, сразу углубляюсь в математику.
— Все вы хвастуны, — сказала Майка. — Только и слышно: математика, формулы, теорема Геделя, а где Рэсси — никто не скажет. Не люблю воображал, люблю спортсменов!
— Долой сухотку-математику! — во все горло заорал Макар Гусев. — Да здравствует сила!
— В самом деле, — продолжала Майка, покраснев, — все вы прекрасно рассуждаете, а когда залезете в бассейне на десятиметровую вышку и увидите оттуда близкое дно, тут ни одна теорема не поможет: ныряй или ползи назад.
— Майка — за спорт! — радостно подытожил Макар и, захохотав, одним пальцем подцепил за ручки три портфеля, выжал их над головой.
Электроник, посмотрев на Гусева, молча пошел к пустынной беседке-читальне. Приятели, предчувствуя неожиданное соревнование, направились за механическим мальчиком.
В беседке Электроник указательным пальцем поднял стул за спинку. Макар показал коронный номер: одной рукой — стул за ножку.
Электроник приблизился к массивному столу. Одной рукой спокойно поднял стол за одну ножку.
Макар, покраснев от натуги, пытался приподнять стол за две ноги, но только прыгал на месте и чуть не продавил пол беседки. Наконец, перевернув стол вверх ногами, он подлез под крышку и, встав на четвереньки, завибрировал с тяжелой ношей. Электроник спокойно водрузил громоздкий предмет на место, жестом показал Макару: «Прошу на помост». Макар, отдуваясь, влез на крышку и только собрался раскланяться перед зрителями, как стол вместе с ним вознесся вверх. Зрители захлопали силачу.
— Вот эта сила! — кричал Макар, топая по крышке стола над головой Электроника.
— Электросила, — уточнил победитель, опуская рекордный груз.
… Вечером Сергей сидел над учебником. Уже час читал одну и ту же страницу. Геометрия Вселенной не укладывалась в его сознании. Впрочем, учебник мало интересовал Сыроежкина. Во всех подробностях представлял мальчик лохматого, забавного Рэсси.
— Рэсси, ты слышишь меня, Рэсси? — бормотал Сергей.
В кармане рубашки зашит транзистор для связи с Рэсси. Поглядывая в учебник, Сергей бубнил в карман:
— Алло, Рэсси, это я, Сергей. Ты слышишь меня?
Но Рэсси не отзывается. Может быть, потому, что голос Сыроежкина звучит слишком не похоже: ведь он волнуется…
«А если Рэсси взял да стер в своих схемах одну строку? Как раз ту самую, где был след памяти обо мне, Сыроежкине? А?.. Нет, Рэсси не мог так поступить!.. Просто он сейчас спит и видит все самое чудесное, самое удивительное, что может быть только во сне: пески Марса, серые камни Луны, радуги Юпитера. И ничего не слышит…»