Покончив с неведомой Ивану Стяжкиной, рецензент в той же непринужденной венерологической манере прошелся по творчеству Укусицкой, Дрынцовой и полковника Алексеевой, а на прощание отмел от себя возможные обвинения в сексизме, пообещав в следующем своем литературном обозрении (“оборзении” — поправил про себя Иван) разобраться с мужской частью списка лидеров отечественной словесности. В список входили звезда мейнстрима Георгий Сенсеев с историческим детективом “Асфодель”, авангардный кумир Петр Левин с романом “Котовский и Вакуум”, молодежно-альтернативный Федя Фак-off с текстом “Гаспачо не херачит” и злободневно-оппозиционный Александр Невжилов с документальным боевиком “Вынос Меченого, или Беловежские Трупоеды”. Себя Иван в этом списке не нашел — и вздохнул с облегчением.
А вот подпись под статьей заставила Ивана вздрогнуть.
— Ни фига себе! Хотя… Он и тогда не упускал свой шанс опустить ближнего…
— Ты о ком? — поинтересовалась Алиска.
— Об авторе этого опуса. Алиска аж подскочила.
— Так ты знаком с Модестом Ломовым? Что ж ты молчал?! Надо немедленно организовать встречу!
Как Иван ни отнекивался, но пришлось уступить любимой даме…
Модеста Карловича Ломова он узнал сразу, хотя со времен буйной Ванькиной студенческой молодости боготворимый многими загадочный и скандальный препод сильно изменился. Погрузнел, обрюзг. Но никуда не делись ни малый, почти детский росточек, ни сутулость, переходящая в горбатость, ни знаменитая всклокоченная борода.
Ивану сразу вспомнилась душная аудитория, до отказа забитая публикой, в значительной своей части пришлой, внешним видом своим вызывающей ассоциации скорее с “Сайгоном”, нежели с родным филфаком. В спертом воздухе витал дух портвейна и нонконформизма, да и название факультативного спецкурса, заявленного молодым доцентом Ломовым, заключало в себе некий завлекательно-диссидентский намек. Непонятно, зато как смело! Оппозитивная семасиология…
Лектор тогда позволил себе опоздать минут на десять, но народ терпеливо ждал — и встретил припозднившегося кумира громом аплодисментов. На бегу выпрастываясь из длинного, не по размеру, пальто, светило просеменил к кафедре и вместо того, чтобы чинно встать за нее, уселся прямо на стол и, болтая коротенькими кривыми ножками в четырехрублевых кедах, простужено выкрикнул:
— Здрасьте, здрасьте!.. Ну что, дебилы, попробуем вас вылечить. Правило первое: забыть все, что понапихали в ваши тупые бошки всякие академические козлы. Правило второе: лекции для неспособных понять с первого раза и вообще тупых читают в других аудиториях, я же не имею привычки повторять…