— Ну что вы, — повторила Таня.
— Очень скоро предоставлю его в полное ваше распоряжение. Отправляюсь, знаете ли, в командировку на месте собирать материал о наших революционных эмигрантах в Швейцарии. Давно уже заявление подал а теперь вот — разрешили.
— Поздравляю, Федор Михайлович, — вежливо сказал Никита. — Мой поклон Вильгельму Теллю.
— Всенепременно.
— И надолго?
— Пока на шесть месяцев. А там посмотрим. Никита с завистью и тоской посмотрел вслед удаляющейся фигуре писателя.
— Везет кому-то! — злобно прошипел он.
— Ты что? — встревоженно спросила Таня.
— Да так, не обращай внимания. Это я на себя, дурака, злюсь... Невыездной, блин!
К ним подходили еще люди — артисты, студийное начальство, вовсе незнакомые, — поздравляли Таню, перекидывались парой слов с Никитой, иногда прикладывались к бокалу...
— Пошли и мы, — сказал Никита и встал.
— Так вроде никто еще не уходит. Удобно ли?
— Нет, ты не поняла. Сделаем пару кружков по залу. Надо тебя представить кое-кому.
Дольше всего они задержались у столика Терпсихоряна, но общались не с ним, а с его соседом, лысым толстячком с висячими усами, напомнившим Тане гоголевского персонажа по имени Толстый Пасюк — того, которому галушки сами в рот залетали.
— Вот это и есть наша Танечка Ларина, — для начала сказал Никита.
— Ось мы и сами... это, догадались, — басом отозвался толстячок. — Гарна дивчина! Седайте... это, садитесь.
Он протянул Тане пухлую руку с пальцами, похожими на сардельки.
— Бонч-Бандера Платон Опанасович, — напустив на себя важный вид, представился он.
— Известный режиссер из Киева, — пояснил Никита. — Ну, «Гуцульская баллада», помнишь, конечно?
— Конечно, — соврала Таня. — Красивый фильм. Бонч-Бандера согласно закивал толовой.
— Я тут вашу картыну бачил... это, смотрел. Гарно, аристократычно... Есть у меня до вас, это... Предложение.
— Да?
— Сценарию я в готеле оставил, завтра перешлю вам... Як для вас напысана.
— Спасибо, — наклонив голову, сказала Таня.
— «Любовь поэта» называется. Из жизни Пушкина.
— Интересно, — сказала Таня, а сама подумала: «Уж не Наталью ли Николаевну он мне предлагает сыграть? В роли Натальи Гончаровой — Татьяна Ларина. Обалдеть можно».
— Съемки летом. Соглашайтесь. Без пробы утверждаю. По высшей ставке, — сказал Бонч-Бандера.
Таня с удивлением заметила, что украинский акцент пропал начисто. Видимо, Платон Опанасович прибегал к нему при знакомстве, для самоутверждения.
— Вы сценарий на студии оставьте, у меня, — сказал Никита. — Я передам.
— Добро! — согласился Бонч-Бандера. — Ну, до по-баченя, красавица, жду вас в Киеве.