Он плавным движением опустил руку в карман, нащупал там что-то, кажется, коробок спичек, медленно вытащил – и швырнул прямо в лицо Тюкавкину.
Безумный взгляд бухгалтера переметнулся на летящий предмет, рука инстинктивно взлетела, прикрывая лицо.
Этого было достаточно. Продолжив телом движение руки, Алексей одним прыжком приблизился к Тюкавкину и носком маховой ноги, обутой в модный остроносый ботинок, ударил его по голени. Тюкавкин охнул и согнулся. Колено Алексея поймало его опускающееся лицо на противоходе, а выкинутая вперед ладонью рука оттолкнула задравшийся подбородок противника назад. Тюкавкин упал. Ноги Алексея оторвались от пола и опустились на грудь бухгалтера. Оглушительно треснули ребра, из распяленного рта хлынул красный фонтанчик. Тюкавкин пару раз стукнул пятками по полу и затих.
Алексей уже стоял на полу и дико озирался.
Со скамейки на него пристально смотрел Джон Терентьевич. Поймав на себе взгляд Алексея, громила вскочил и рванулся к двери, по пути сбив Алексея с ног.
– Стой, гад! – крикнул Алексей, поднимаясь.
В двери повернулся ключ. По коридору затопали тяжелые сапожищи
– Убили! – надсадно орал Джон Терентьевич. – У Вальки человека убили!
В комнату доносился дверной скрип, торопливое шуршание, старухин визг.
Алексей кинулся к двери, стал дергать за ручку. Бесполезно. Заперто снаружи, а открывается внутрь, так что вышибить можно только из коридора.
– Точно убили? – Голос приближался вместе с шагами, интонация деловая и даже как будто приятно возбужденная.
– Падла буду! Только что! Сам-то еле ушел! Все в кровище, нож валяется...
– Спокойнее, гражданин! Убийца там?
– Ага. Я дверь-то на ключик того... Не вырвется.
– Это правильно. Ты слушай, как тебя...
– Дулев, товарищ...
– Лейтенант. Ты, товарищ Дулев, опорный пункт знаешь? Дом двадцать девять, во дворе?
– Ха, как не знать!
– Ты давай дуй туда по-быстрому, пусть все, кто есть, бегут сюда на подмогу и наряд из отделения вызовут. Скажешь, в сорок второй убийство, следователь Миронов в одиночку преступника держит, чтобы там поторапливались.
– Есть!
Удаляясь, забухали сапожищи. Хлопнула входная дверь. Стало тихо.
Алексей на цыпочках отошел от двери и наклонился над Тюкавкиным. Крови, смешанной с блевотиной, натекло изрядно, лицо и ногти синели неправдоподобно быстро.
– Вот так, значит. – Алексей выпрямился, поглядел в угол. Валька, белая как бумага, сидела, закутавшись в одеяло, и вытаращенными глазами смотрела в одну точку.
– Эй! – шепнул Алексей. Она не шелохнулась. Алексей прокрался к дверям и встал впритык к ним, прижавшись к стене спиной. За дверями дышали – несколько часто, но ровно.