– Ах, как печет! Будьте любезны, возьмите, пожалуйста, на веранде тюбик с кремом и принесите сюда.
Ванечка на негнущихся ногах пошел на веранду. Когда он принес крем, мадам перевернулась на живот и расстегнула пуговицы на лифчике.
– Если вас не затруднит, потрите, мне, пожалуйста, спинку. Я так боюсь обгореть.
Вконец охреневший Ванечка стал мазать ей спину кремом.
– Ах, посильнее, прошу вас, – пристанывала Чучелло. – Втирайте, втирайте!
В его голове хаотично металось нечто, что и мыслями-то не назвать: "Чего она добивается?.. Если – этого, да... и я – да... то она как завизжит!.. Выскочит какой-нибудь муж... специально припрятанный... От такой суки дождешься..."
Он опустил руки и отошел.
Она застегнула лифчик и села. Взгляд ее был отрешенным, холодным.
– Дополнительный вопрос, – сказала она. – Как формулируются принципы хозяйственного природопользования в природоохранном законодательстве?
Ванечка застонал и пошатнулся.
– Вам плохо? – спросила Чучелло.
– Нет! – завопил Ванечка. – Мне хорошо! Очень хорошо!
И бросился бежать.
Доцент Чучелло проводила его презрительным взглядом.
Марина Александровна, получившая на конец августа – начало сентября две путевки в хороший дом отдыха (плохих в их учреждении не предлагали), отправила мужа одного и осталась дожидаться финала политэкономической драмы сына.
Двадцать девятого августа, когда до того, как фамилия "Ларин" должна была из списка представленных к отчислению перекочевать в список отчисленных, оставался один день, Ванечка отловил Чучелло в университетском коридоре.
– Изабелла Аскольдовна, – сказал он, глядя себе под ноги, – я...
Она молча взяла из его дрожащих рук зачетку и направление и унесла их в кабинет. Через две минуты она вышла, отдала Ванечке закрытую зачетку, из которой торчал хвостик сложенного пополам направления, и гордо удалилась.
Ванечка с замиранием сердца раскрыл зачетку.
Напротив записи "политэкономия социализма" стояло каллиграфическое "отлично" и узорчатая подпись Чучелло...
Ванечка полетел домой, не чуя под собою ног. На радостях Марина Александровна подарила сыну пятьдесят рублей и съездила на работу за огромным шоколадным тортом и даже бутылкой французского шампанского. По дороге в буфет она забежала к Лидочке и заказала билет до Симферополя на завтра. В тот же вечер курьер привез билет на дом – у нее на службе о сотрудниках заботились.
Праздновали они у него в комнате – в кухне еще не просохла краска, к тому же от ее запаха у Марины Александровны кружилась голова. А в гостиной все вообще было вверх дном. Экстренный частичный ремонт еще не закончился.