Зверушка почувствовала неладное, но упускать еще одну добычу она не желала. Я услышала злобный рык, тут же квалифицированный Рижни «ути, как ты курлыкать умеешь!», и прямо передо мной в землю вонзились до жути острые коготочки этого «ути». Золотистую «сеточку для волос», присланную мне Фаром, я всегда носила при себе, поэтому тут же быстро ее достала и... Рижни неожиданно упала к моим ногам в обморок, а лапка перед моим носом стала очень быстро расти, словно имела скрытую палочку с насосом. А я-то наивно полагала, что эта киска уже не способна расти!
Ожидать того, что подросшая лапа прихлопнет меня, словно муху, мне не было интереса, поэтому еще раз взглянув на сеть, которая своим размером могла накрыть лишь коготь Мигажа, я все же размахнулась и с громким воплем (ну так, для храбрости) накинула эту ловушку на зверя.
Сказать по чести, эффекта я никакого не ожидала, просто надеялась, что Мигаж испугается блестящей вещички, летящей в него, и убежит. Поэтому я просто кинулась на землю и крепко зажмурила глаза, чтобы не попасть под взгляд «прелестных» глаз моего любимца. Когда же над моим ухом раздался треск, я непроизвольно зажмурилась еще сильнее и, махая руками на манер пропеллера, зашикала:
— Кыш! Брысь!
— Ничего себе приветствие! — услышала я голос супруга Рижни. — Вы во что-то играете?
Я медленно приоткрыла один глаз и удостоверившись, что это не слуховые галлюцинации, открыла второй и села.
— Где Рижни?
— Да вон, рядом с каким-то зверьком прилегла.
Я вскочила как ошпаренная и подбежала к «сестричке». Она лежала на травке и, умильно улыбаясь, махала на прощание улетающему в небо облачку. Рядом с ней, словно запутавшись в нитях клубка, в золотистой сеточке сидел маленький черный котенок и таращил на нас свои испуганные глаза.
— Может, его выпустить? — предложил Янт и протянул руку к «клубку».
— Нет! — крикнула я, и мой крик совпал с выпадом когтистой лапки.
— У-у-у. Зверек с характером, — сказал охотник, рассматривая три красные борозды на своей руке. — Больше, значит, никого не поймали? — Я пожала плечами, а он помог подняться своей жене.
Рижни уже пришла в себя и с удивлением оглядывала то силки, из которых мы выпутывали «нову», то нового зверька.
— А где нова? — наконец спросила она.
— Убежала, — пожала я плечами, а главный охотник покачал головой, и большая палка, вероятно предназначенная для транспортировки дичи, с треском полетела обратно в лес.
Рижни, увидев нового зверька, быстро подошла к нему и погладила. Я замерла, боясь пошевелиться. Черныш не проявил по отношению к ней никакой агрессии! Он даже по-кошачьи выгнул спину, чем очень обрадовал не только меня. Я тоже медленно подошла к «любимцу» и почесала у него за ушком, потом осторожно взяла на руки. Вероятно, Мигаж израсходовал весь свой запас воображения или сеть его просто гасила, и, чтобы не откинуть копыта... то есть лапы, он пришел к людям. Воспользоваться их воображением и уж тем более сожрать в таком состоянии он никого не мог (мыши — исключение), но импульсы фантазии поддерживали в нем его сущность и жизнь. Поэтому он мило сложил свои лапки у меня на плече и прикрыл глаза. Я же, не поддаваясь иллюзиям, крепко связала сеточку у него на спине, позволив ему высунуть только морду.