— Да? А может быть, Буравин предложил тебе больше, чем я? — глядя Кириллу в глаза, спросил Самойлов.
Кирилл вспыхнул:
— Борис, ты забываешься! Я не беру взяток! А тем более — от Буравина!
— Неужели? — с иронией спросил Самойлов. — Интересно, а почему от Буравина — тем более?
— Потому что я чувствую себя перед ним виноватым, — объяснил Кирилл, не обращая внимания на ироничный тон Самойлова.
— И давно ты стал таким совестливым? Помнится, когда помогал мне разорять Буравина, у тебя рука не дрогнула! И гонорар за труды взял, не побрезговал! — напомнил Самойлов.
— Тогда ситуация была иной. И я тоже был другим! А теперь — все, с прошлым покончено.
— Можешь считать, что твой друг Самойлов тоже остался в прошлом — с которым покончено. Я ухожу.
Самойлов встал из-за стола и направился к выходу. Кирилл остановил его:
— Борис, подожди. Я хочу тебе кое-что рассказать.
— Ты мне уже все сказал, — не оборачиваясь, сказал Самойлов.
— Нет, не все! У твоего сына большие неприятности!
Тут Самойлов остановился.
— У Лешки? — спросил он.
— Нет, у Кости.
Самойлов вернулся к столу, сел на стул и приготовился слушать.
— Мы тут слушали радио — ждали поздравления с днем рождения, — начал свой рассказ Кирилл. — И совершенно случайно попали на исповедь Кати Буравиной.
— Какую еще исповедь? — не понял Самойлов.
— Она рассказала, как украла в Костиной аптеке какой-то препарат. Потом подсыпала его Леше, тот потерял сознание, и Катя затащила его в постель. Специально, чтобы расстроить их отношения с Машей.
Самойлов слушал все это с мрачным видом.
— Ну а что еще можно ожидать от дочери Буравина? — сказал он. — Она мне никогда не нравилась, но если Косте так хочется на ней жениться — это его дело.
— Борис, ты не понял. Катя всему городу рассказала, что взяла препарат в Костиной аптеке. Теперь ему грозят крупные неприятности, — объяснил Кирилл.
— Да Костя давно продал эту аптеку! — заявил Самойлов. — Этому, как его… Леве Бланку. Он там новый ресторан собирается открывать.
Но перед продажей Костя должен был в первую очередь решить вопрос со всеми закупленными им препаратами наркотического и психотропного действия! А он этого не сделал!
Самойлов начинал понимать, что у Кости действительно будут большие неприятности.
— И что теперь будет? — спросил он.
— Если дело дойдет до суда и следствия — его посадят, — констатировал Кирилл Леонидович. — Даже если он разделит ответственность с этим Бланком — им обоим мало не покажется!
— Подожди, — остановил его Самойлов, — но ведь для возбуждения дела потерпевший должен написать заявление. Пострадал в этой истории Лешка. Так что, получается, что один мой сын должен будет обвинить другого? Лешка не будет писать никакого заявления! Не хватало еще, чтобы брат пошел на брата!