— Отвали, — Мишка грубо оттолкнул Цыпу и вышел из туалета.
Цыпа выскочил вслед за приятелями. Корольков, стоя в туалете, услышал его голос:
— Эй! Что он такое вам сказал?!!
Леха остался один.
Совершенно опустошенный.
Конечно, не могло быть даже речи о том, чтобы в таком виде вернуться в класс. Он еще посидит в туалете, а потом, когда в коридоре уж точно никого не останется, отправится домой. Слава Богу, из окон кабинета географии его не увидят, хотя, откровенно говоря, ему даже на это чихать.
А сумка? Корольков решил положиться на Славку Трушкина: в конце концов, его, Лехина, сумка не такая тяжелая, чтобы Трушкин надорвался. Ничего, притащит.
Но что сказать дома?
А зачем что-то говорить дома? В тот раз, первого сентября, Леха сглупил — оставил работу маме, хотя мог сделать все сам. Теперь он дурака не сваляет, тем более что времени у него — целый день. Да он просто костьми ляжет, но приведет форму в порядок, чтобы родители вечером ни о чем не догадались.
Да, и загнул он про отца!
Но разве по своей воле?
Крайние обстоятельства вынудили.
Леха успешно добрался до квартиры — если не считать встречи с вечно пьяным Андрюхой — с тем самым, с двенадцатого этажа, — который на этот раз прикорнул прямо на ступеньках нижнего лестничного марша. Леха нечаянно задел его ногой, и небритый Андрюха, встрепенувшись, сонным голосом произнес:
— Металл суров! — после чего снова отрубился.
Глава IX
ЗАГОВОР ПРОТИВ КРЕНДЕЛЯ
Леха склонился над ванной и вовсю орудовал руками, словно дикарь, добывающий огонь. На дне ванны стоял пластмассовый таз малинового цвета, в котором плавали в мыльной воде бесформенной массой Лехины школьные брюки. Это их Корольков с таким усердием стирал. Потом сменил воду и стал полоскать.
Пожалуй, хватит.
Леха выпрямился, держа штаны в вытянутых руках.
Смахнув локтем пот со лба, Леха тщательно, до дрожи в руках, выкрутил штаны… И тут в дверь позвонили.
Леха разжал руки. Брюки шлепнулись в воду.
Звонок был таким протяжным — ну, точь-в-точь, как школьный.
Леха открыл дверь.
Сперва он увидел очки. Потом, за очками, — Трушкина. Славка стоял на пороге и нерешительно переминался с ноги на ногу. Через плечо у него висели две сумки, одна из которых была Лехина.
— Ну что, так и будешь пялиться? — спросил Славка. — Сумку отдать? Или впустишь?
— Заходи, — Леха посторонился. Трушкин зашел в прихожую, осмотрелся.
Леха захлопнул дверь, взял у Славки сумку и бросил ее на стул. Потом глянул в сторону ванной, где горел свет.
— Хоро-ош, — Трушкин проследил Ле-хин взгляд. — Заметаешь следы?
Корольков поморщился.