Д’Орвиль кивнул. Буксирование подвесок внутри клина не сказывалось на ускорении корабля. В конце концов, именно поэтому их собственные доподвесочные корабли цепляли к корпусу подвески, оснащенные тяговыми лучами. Но клин супердредноута был огромен; хевам, чтобы тащить так много подвесок, чтобы все они не помещались внутри клина, понадобилось бы устанавливать на каждом корабле сотни тяговых лучей. Так что должна была быть какая-то другая причина.
Но какая?
– Может быть у них возникли технические проблемы, – предположил Айро. – Скажем, один из супердредноутов потерял пару бета-узлов и снизил ускорение. Остальные вынужденно сделали тоже самое, чтобы не разрывать строй.
– Возможно, – заключил д’Орвиль. – Или еще проще. Может быть они просто решили снизить нагрузку на компенсаторы, увидев что мы вышли навстречу им.
Айро кивнул, но д’Орвиль остался не вполне доволен собственной гипотезой. Она имела смысл, но просто почему-то не производила ощущения правильной.
– Насколько вы хотите сблизиться, прежде чем открыть огонь, сэр? – через мгновение спросила Гвинетт и д’Орвиль взглянул на неё. Несмотря на то, что они с Айро стояли прямо рядом с ней, ей приходилось понижать голос, чтобы её не слышали остальные. На флагманском мостике КЕВ «Инвиктус» было очень тихо. У каждого из присутствующих должно было быть время осознать, что им предстоит. Не было ни паники, ни колебаний, но они знали, чему противостоят, а жить присутствующие на мостике хотели ничуть не меньше всех прочих. Знание того, что жизнь их весьма вероятно закончена, словно придавило их всех невидимым холодным прессом.
Д’Орвиль это знал, и хотел бы что-нибудь сказать или сделать. Не для того, чтобы развеять страх, поскольку этого не смог бы никто. Но для того, чтобы сказать насколько много они для него значат, насколько горько он сожалеет о выпавшей им смертельной прогулке.
– Мы должны получить максимум от каждой ракеты, – столь же тихо ответил он Гвинетт. – Мы знаем, что точность и средства обеспечения прорыва наших ракет лучше, но нам все-таки лучше сблизится. Они нас похоронят, когда бы мы ни открыли огонь, а судя по данным разведывательных аппаратов, каждый из их кораблей стены является носителем подвесок. На них не распространяется ограничение «используй, или потеряешь», как на нас.
Поэтому мы будем ждать либо пока они не откроют огонь, либо пока дистанция не сократится до шестидесяти четырех миллионов километров.
Гвинетт мгновение смотрела на него, а затем медленно кивнула.
– Я знаю. Я знаю, – тихо произнес он. – Но мы обязаны добиться попаданий любой ценой. Мы