Молодой человек осмотрелся: не зная города, трудно понять, куда тебя завели. Ясно одно — неподалеку побережье залива. Но, проделав долгий путь, не стоит колебаться и поворачивать обратно. Поступить так по меньшей мере глупо. Казак решительно подошел к крыльцу и поднял лежавшую на ступенях монетку. Возникло ощущение, что из-за деревянных ставень, прикрывающих окна верхнего этажа, за ним наблюдают чужие внимательные глаза. Он почти физически, всей кожей ощущал их взгляд.
Головин поднялся по ступенькам и трижды стукнул в дверь, но не получил ответа. Тогда он открыл ее и шагнул за порог. Перед ним была сумрачная, пустая комната с узким окном, почти не пропускавшим света. Справа лестница на второй этаж, а в противоположной стене — еще одна дверь. Осторожно ступая по скрипучим половицам, он подошел к ней и трижды постучал. С той стороны щелкнул отодвинутый засов, как бы приглашая войти. И он вошел.
Едва успел переступить порог, как очутился между двух крепких мужчин в турецкой одежде. Лица их были закрыты до глаз темными платками. Тот, что слева, приставил к груди казака пистолет с взведенным курком.
— Чего ты ищешь? — спросил второй мужчина, стоявший справа. Говорил он на турецком.
— Пристанища, — ответил Тимофей и, как учил отец Донат, показал медную монетку.
— Сдается, я знаю этого молодца, — неожиданно раздался сзади удивительно знакомый низкий голос. Казак хотел обернуться, но справа в бок ему уперся длинный кинжал и раздался строгий окрик:
— Не шевелись!
Глаза мужчины, державшего пистолет, хищно сузились, и молодой человек понял, что, если он не подчинится, тот выстрелит…
Господи, но где же он слышал этот голос? И тут в памяти всплыл вечер в Азове, в доме есаула Паршина. Потрескивание свечей на столе и пожилой казак, прогудевший низким басом: «Дождь будет»…
— Сгиб?!
— Отпустите его, — приказал бас, и мужчины отступили в стороны. Тимофей обернулся.
Сзади стоял Куприян Волосатый. До черноты загорелый, кряжистый, как старый, но еще могучий дуб, с подстриженной на турецкий манер бородкой. На его обритой голове красовался тюрбан. Плечи покрывал тонкий цветастый халат, перетянутый в талии ярким кушаком.
— Иди за мной. — Куприян поднялся на второй этаж и знаком предложил Головину присесть на один из пустых бочонков, стоявших в комнате.
«Это он смотрел на меня из-за ставен», — понял Тимофей.
— Как ты тут очутился? — Куприян сел напротив.
— Вот. — Казак размотал пояс, расстегнул клинок и подал Куприяну. — Гонец говорил, что это важно.
— Гонец? — Сгиб принял клинок и бросил на казака испытующий взгляд. — Какой гонец?