— Как же ты один?
— Справлюсь! Лучше подумай, как добираться: через Белую Русь или через Украину?
— На Смоленск дорога уже знакома, — усмехнулся казак. — Аккурат следом за стрельцом и поспею.
Казимир благодарно пожал ему руку и достал лист бумаги: пан Марцин прав, время не ждет! Надо скопировать его письмо и отправить Фрола в дорогу еще до захода солнца…
* * *
За юго-западной границей Речи Посполитой бушевала тридцатилетняя война — последняя крупная религиозная война в Европе, которая еще до своего окончания [34] из непримиримого конфликта между протестантами и католиками переросла, в запутанную, полную коварства, крови, лживых обещаний и неприкрытой ненависти борьбу династий.
С одной стороны стояли австрийские католики Габсбурги, с другой тянули к себе французские католики Бурбоны, а с третьей стороны в это дело влезли представители шведской протестантской монархии. Все армии и отдельные отряды, больше похожие на шайки озверелых разбойников с большой дороги, желали есть, пить, получать свежих лошадей, новое оружие и порох, развлекаться с женщинами и грабить захваченные города. В результате жестоких боев Германия и многие области прилегающих к ней стран оказались опустошенными и разоренными дотла — города и деревни разрушены и разграблены, население истреблено или угнано завоевателями.
В этих условиях ехать в Рим одному было бы сущим безумием, поэтому Франциск и путешествовал с эскортом до зубов вооруженной охраны. Поразмыслив, Казимир решил нанять слугу, а то и двух слуг, и приобрести заводных лошадей. Кто знает, найдутся ли лошади в разоренных войной землях?
Фрол давно уже скакал к Москве, и Чарновский не знал, доведется ли им встретиться вновь. Когда придет время, он найдет способ подать о себе весть и попросить прислать помощника. Хорошо, если им опять станет Фрол, к которому он уже так привык, и хорошо бы это время поскорее наступило. А сейчас надо думать, как добраться до Рима.
На одном из постоялых дворов внимание лекаря привлекли двое бедно одетых людей: они скромно сидели в углу корчмы за скудным ужином, состоявшим из куска хлеба, луковицы, кружки с водой и одной миски жидкой похлебки на двоих. Медальоны с изображением девы Марии на шляпах бедняков свидетельствовали, что это паломники, отправляющиеся к святым местам. Один из мужчин был средних лет, поджарый, загорелый, с длинными черными усами. Что-то в его облике напомнило Чарновскому уехавшего Фрола. Второй выглядел моложе, его темно-русые волосы падали на лоб, мешая рассмотреть черты лица, обезображенного широким шрамом на щеке. Он был широкоплеч, кряжист и, судя по всему, отличался большой физической силой.