— Синьор! — Антонио снял шляпу и низко поклонился ему. — Пока я жив, не забуду этот поединок и ваше великодушие! Теперь вы мой, господин иезуит! Не угодно ли вам немного отдохнуть и дать мне удовлетворение? Я полагаю, что эти люди здесь более не задержатся.
Во дворе вдруг послышались крики и бухнули пистолетные выстрелы, а потом раздался яростный визг турок.
— Рано обрадовались. — Джакомо сел на диван и хотел сердито отшвырнуть попавшийся под руку серебряный футляр с подложным фирманом, но передумал и спрятал его под камзолом.
Жозеф кинулся узнать, в чем дело, но на крыльце уже протопали сапоги, с лязгом закрылись запоры входной двери, и в комнату ввалился Куприян.
— К окнам! — крикнул он. — Дом окружен! Турки!
Схватив со стола подсвечник, он с размаху высадил им раму и осторожно выглянул. Злата уже вытащила мешочек с пулями и пороховницу, чтобы заряжать ружья и пистолеты, Анастасия принялась помогать ей. Остальные поспешили встать у окон и приготовили оружие. К огромному неудовольствию Белометти, его соотечественник уселся рядом с ним и доверительно сказал:
— У них свои дела. Не правда ли, синьор? Давайте вместе подождем, пока представится возможность разрешить наши дела.
Джакомо только покосился на него налившимся кровью глазом и ничего не ответил. Принесла нелегкая этого Антонио! Сейчас был удобный момент улизнуть в подвал, но помешал да Камерино — вцепился как клещ.
— Я стрельнул, когда полезли, — объяснил Куприян. — Они сначала окликали сторожа, а потом давай ломать калитку. Похоже, их привел Али.
Услышав имя албанца, Белометти насторожился: неужто его подозрения так скоро подтвердились и этот прохвост предал в третий раз за один день? Теперь предал уже его, заплатившего за настоящий фирман алмазами из шкатулки отца Паоло. И куда запропастился Гравино, дьявол его раздери? А вдруг появление Али сулит спасение? Гравино мог предупредить албанца о замыслах русских, и тот поспешил на помощь. Хорошо, если так.
С улицы донесся громкий голос:
— Эй, Джакомо! Ты слышишь меня? Я Али-албанец! Подойди к окну, я хочу говорить с тобой. Не бойся, мы не станем стрелять.
— Мне не о чем с ним говорить, — отрицательно мотнул головой Белометти. — Спросите, чего он хочет?
Куприян поглядел в окно: во дворе перед домом стояли Али и два бородатых янычара. В руках у них, в знак мирных намерений, были белые прутики. А позади фонтана и среди кустов роз уже расползлись, заняв позиции для стрельбы, другие янычары с длинноствольными ружьями. За забором ржали лошади и гомонила толпа, — наверное, на выстрел сбежались любопытные.