— Нет-нет, что вы! — Певучий голос Гюльчатай чуть заметно дрогнул, и любой другой не обратил бы на то внимания, но не Баг. Горная ютайка снова улыбнулась. — Просто…
— Просто?..
— Просто давайте пойдем в более удобное для беседы место, — сказала девушка вместо ответа. — Прошу вас, преждерожденный Лобо. Я покажу дорогу.
«Что-то с этим городом не так, — решил Баг и двинулся следом за Гюльчатай-Сусанной. — Или… мне всего лишь непривычно? У каждого народа — свои обычаи. И если мы их не понимаем, это не значит, что обычаи плохие. Просто сами мы несовершенны…» — Додумав эту мысль, по нынешнему его душевному состоянию — поразительно глубокую и складную, Баг махнул рукой на местные странности и постарался выкинуть их из головы: все же в Теплис он приехал устраивать судьбу Судьи Ди, а не разбираться в местных несообразностях. Сам-то хорош… Скажем, служебная пайцза-то, коей ланчжун так ловко козырнул в караван-сарае, по совести говоря, ему теперь и не принадлежала. Просто Баг не сдал ее в канцелярию Управления, как, согласно действующих установлений, должен был поступить временно отстраненный от службы человекоохранитель, — вроде как забыл сдать. Или не успел, поскольку торопился. Или еще что… Положа руку на сердце, Баг просто не в силах был расстаться с пайцзой. Она казалась ланчжуну последней связующей с Управлением внешней охраны ниточкой. Да и сам он с пайцзой сросся за годы честной службы…
Да, но как это выглядит со стороны!
Так что неча пенять другим на их странности…
Гюльчатай и Баг скорым шагом углубились в торговые ряды, свернули налево, в узкий проход, где лавки были только с одной стороны — с другой же царила глухая кладка древней стены; на стене там и сям висели разнообразные афиши и плакаты, некоторые уж достаточно ветхие, а какие-то и свежие, прилепленные к шероховатым камням недавно. Ланчжуну бросилась в глаза одна из афиш, большая и красивая — взгляд выхватил из середины: «…заседание меджлиса до разрешительного конца, чтобы раз и навсегда положить конец бесконечным спорам…» Продолжения Баг прочесть не успел, поскольку вослед торопливо семенящей девушке свернул налево еще раз — и они сызнова оказались среди лавок под широким навесом, на параллельной улице: здесь царили ковры всех размеров, расцветок и расценок. Развешанные на особых стойках, скатанные в рулоны, подсвеченные особыми лампочками — многое множество ковров. Глаза разбегались от великолепия и буйства красок.
Гюльчатай решительно повернула направо, следом Баг — они сделали, кажется, шагов пятьдесят, как вдруг девушка остановилась так резко, что ланчжун едва не налетел на нее.