— Не надо, мар Лобо… — жалобно попросила горная ютайка.
— Надо, Гюльчатай, надо, — покачал головой Баг, хрустнув суставами пальцев. — Ведь перед нами настоящие мужчины… А я… — Он вдруг кстати вспомнил про угревшуюся за пазухой папаху. — А я вооружен местным гостеприимством.
Рука ланчжуна скользнула за отворот халата. Одно неуловимое движение — и увесистая лохматая папаха хлестнула ближайшего теплисца в лицо. Тот отшатнулся, запоздало взмахнул бестолково рукой, закрываясь, и только сбил наземь собственную — белую — папаху. Теперь на брусчатке валялись уже две разноцветные папахи.
— В-ва-а! — ошеломленным хором сказали два других борца за справедливость, на всякий случай отступив еще на шаг.
— Ну что? Что? — Баг вдруг оказался в полушаге от простоволосого, стальными пальцами сдавив его руку, ухватившуюся было за кинжал. Сильно нажал на запястье. Рука горца тут же онемела. — Хорошо подумали? — Мазнул взглядом по двоим другим, решившим прийти на помощь сотоварищу. Горцы остановились, в нерешительности поглядывая друг на друга. — Довожу мудрость: люди делятся на тех, у кого есть геморрой, и тех, у кого он будет. Вы к какому сорту себя относите? — И, видя, что перед погромщиками во весь рост встала проблема выбора, а схваченный им фузян, повинуясь нажиму на кисть, уже согнулся, постанывая, почти в пояс, резко дернул его вверх, а потом толкнул в сторону приятелей. — Идите куда шли. Не доводите до крайности. Смелые мужчины.
— Гоба, тэбе нармално? — Горцы сверлили Бага злыми глазами, а лишившийся папахи баюкал травмированную руку. — Э, нехорошо делает…
— Почему же? — Ланчжун пошел на них неторопливым шагом. — По мне так очень хорошо.
— Эхэй! Сата! Багар! — раздалось откуда-то из надвигающейся темноты. — Суда ходи! Айда! — И еще что-то требовательное, по-горски.
— Потом, да? — отступил уже двинувшийся к Багу с кинжалом в руке очередной фузян. Ткнул в его сторону пальцем. — Я тебе запомнил. Потом. А сейчас дэло дэлать надо! — И вся троица, оглядываясь и недовольно ворча по-своему, скрылась за углом.
— Очень жаль… — пробормотал ланчжун, провожая их взглядом. — Очень жаль… Пойдемте, Гюльчатай. Вы в порядке?
— Да, — сквозь слезы улыбнулась ему девушка. — Только вот телефон… Ой, мар Лобо! Давид! Они же наверняка и нашу чайную тоже…
— Очень возможно, — согласился Баг. — Звоните, — протянул он ютайке свою трубку. И достал пачку «Чжун-хуа».
Неподалеку звенели стекла.
— У нас пока все в порядке, — сообщила Гюльчатай. — Давид сказал, что в «Картлияху» очень неспокойно, перед чайной бродят какие-то люди, но ворота заперты и их пока никто не пробовал выбить…