Прыгая через ступеньку, я спустился на поле и направился к аэровокзалу.
Транспортный двор автокомбината был огромен. Такой же, наверное, как летное поле. Повсюду, увеличивая сходство, маневрировали огромные тяжеловозы, и в воздухе плавал неумолчный надсадный грохот, из рупоров неслись радиоуказания диспетчера, и для полноты картины, кажется, не хватало только самолетов.
Я остановил пробегавшего мимо меня шофера и спросил, где найти Сабурова. Шофер сразу указал на рослого человека в спецовке, который, держась правой рукой за руль гигантского трейлера, стоял на подножке кабины. Я направился к нему, напряженно вглядываясь в мощную кисть его руки, но пальцев, кроме большого, не было видно – ладонь плотно обхватила баранку руля.
Неожиданно трейлер окутался сизым облаком выхлопа и с ужасающим ревом начал двигаться задним ходом, с каждым мгновением набирая скорость. Описывая большую дугу, грузовик мчался к ровной шеренге таких же гигантов, выстроившихся у стены автобазы. Я со страхом втянул голову в плечи -столкновение было неизбежно. Но в последний момент трейлер аккуратно, как затвор в пистолет, влетел в крохотный промежуток между двумя машинами, еще раз окутался сизым дымом и затих. Сабуров соскочил с подножки.
"Вот он, «классный автомеханик Сабуров»,– подумал я, вспомнив искаженное ужасом, бумажно-белое лицо Отари Абуладзе, мучительный визг колес вагонов метро за его окном, слова: «…этот обаятельный парень артистически водил машину…».
«Артист…» – пробормотал я и ощутил, как рубчатая насечка пистолетной рукоятки греет ладонь. «Артист»… Я подошел ближе и тихо окликнул:
– Сабуров!..
…– Мне это уже надоело, черт побери! Да, я Сабуров, Алексей Степанович!– Сабуров в ярости метался по тесной застекленной клетушке диспетчерской.– Я уже уплатил штраф! Так нет же: раз допрашивают, другой раз, третий…– Сабуров остановился и начал загибать пальцы на своей огромной руке. Сидя за столом, я еще раз внимательно посмотрел на его пальцы – все они были на месте.
…– Вы понимаете, что это не преступление!– продолжал кричать Сабуров.– Это нарушение, в худшем случае! И, может быть, не потерял я вовсе, а их украли!..
– Да вы успокойтесь.
– А чего мне успокаиваться! Один раз опозорили на весь автокомбинат, так нет – снова вызывают!.. А теперь вы явились…
Я выжидал, не хотел переходить в атаку, поэтому флегматично бросил:
– Первый раз прощается, второй – запрещается, а на третий -навсегда…
– Что-о?– очумело переспросил Сабуров.
– Да так, считалочка есть такая детская,– миролюбиво сказал я.– Вы мне лучше расскажите все с самого начала, а я постараюсь, чтобы вам больше не морочили голову.