И совсем не хотелось мне тогда смеяться, а хотелось заплакать, и я все сидел неподвижно на влажной от ночной росы скамейке речного трамвайчика, дожидаясь, что Наташа скажет что-нибудь еще и мой страх развеется сам собой, потому что станет сразу ясно, что ее вопрос к нам не относится. Но она ничего не сказала. Просто промолчала. А я изо всех сил старался все эти годы забыть про тот вечер, и это мне почти удалось– ведь прошло немало лет, пока я сегодня вспомнил о ночной поездке на речном трамвае.
Значит, я ошибался тогда, полагая, что одной любви может хватить для счастья двум непохожим людям? Но ведь тогда Наташа, скорее всего, не поверила мне? Или она обманула тогда себя? И никогда не обманывать других -плата за то, что она много лет обманывала себя? И если я сам не понимал этого столько лет, то разве может мне что-нибудь сказать и посоветовать Элга?..
Мы шли по пустому ночному городу, ржавый листопад шаркал по тротуарам, и зеленые огоньки светофоров заманивали на далекие перекрестки.
Мы долго молчали, потом Элга вдруг спросила:
Почему вы такой сегодня?
Какой – такой?
– Ну, хмурый какой-то, рассеянный. У вас что-то случилось?
– Нового ничего не случилось. Просто у меня в жизни все как-то так выходит, что… эх!..– я удрученно махнул рукой.
– Вы сильно устали,– тихо сказала Элга.
– Нет.– Я помолчал, подумал, потом сказал:– Виндикация. Есть такое слово – виндикация. Это когда у добросовестного покупателя отбирают краденую вещь. По закону.
– И что?
– Сегодня утром я отобрал у монтажника Косова машину, которую Бандит украл у доцента Рабаева.
– Но ведь это по закону?
– Да. По закону. И это хорошо. Но перед Косовым – за Бандита -отвечаю я.
Элга внимательно посмотрела на меня, потом сказала:
– Так Косов, значит, еще одна жертва Бандита? Я зло дернул плечом:
– И еще какая!..
– Не понимаю я этого. Ну зачем, зачем ему столько денег, если они стоят крови?
Я усмехнулся.
– Но я действительно этого не могу понять,– горячо сказала Элга.-Голодный злой человек – это как-то можно представить. Но сытый злой человек приводит в отчаяние… Ведь в конце концов деньги – это только бумажки!
– Эх, Элга, милая, не упрощайте. Деньги – это деньги. И в первую очередь они символы различных благ, которые можно получить за определенный труд…
– Не понимаю…– удивленно сказала Элга. Я рассердился:
– Что же здесь непонятного? Бандит, возможно, сам того не сознавая,-носитель целой философии. Он совсем не хочет трудиться и не хочет отказывать себе ни в каких благах. Ни в каких. Заурядного человека подобное мировоззрение делает мелким уголовником. А когда между нежеланием трудиться и потребностью в любых, во всех благах становится личность сильная, по-своему умная и беспощадная, – тогда возникает Бандит. И ради этих благ, которые он хочет взять даром, он не остановится ни перед чем…