Они были знакомы давно и отлично понимали друг друга. Колльберг прекрасно знал, что мучит Мартина Бека, однако не мог первым, без его разрешения заговорить на эту тему и поэтому весело предложил:
— Да черт с ним, с этим пожаром. Я уже о нем почти забыл. Как насчет того, чтобы сегодня вечером пойти ко мне? Гюн уходит на какие-то курсы, мы сможем выпить и сыграть партию в шахматы.
— Да, — согласился Мартин Бек. — Почему бы и нет.
Теперь у него был повод прийти домой хотя бы на несколько часов позже.
Гюнвальда Ларссона действительно выписали пятнадцатого марта после утреннего обхода. Доктор велел ему не волноваться и освободил на десять дней от работы, то есть до понедельника, двадцать пятого.
Спустя полчаса он вышел на продуваемое ветром крыльцо Южной больницы, остановил такси и поехал прямо в управление полиции на Кунгсхольмен. Ему не хотелось встречаться с коллегами, и он прошел в свой кабинет никем не замеченный, за исключением дежурного внизу. Он заперся в кабинете и позвонил по телефону в несколько мест. Если бы хоть один из этих разговоров услышало его начальство, он бы схлопотал строгий выговор.
Разговаривая но телефону, он делал записи на листе бумаги, на котором постепенно образовался список из нескольких имен и фамилий.
Из всех полицейских, которые так или иначе занимались пожаром на Шёльдгатан, Гюнвальд Ларссон являлся единственным выходцем из высшего общества. Его отца можно было отнести к богатым людям, хотя после продажи недвижимости от этого богатства мало что осталось. Гюнвальд Ларссон вырос в фешенебельном районе Стокгольма Эстермальм и посещал лучшую школу. Однако вскоре оказалось, что он стал белой вороной в семье. У него были совершенно противоположные взгляды, к тому же он объявлял об этом в самые неподходящие моменты. В конце концов отец счел, что нет другого выхода, как позволить сыну стать моряком.
Гюнвальду Ларссону не понравилась служба в военно-морском флоте и через несколько лет он перешел в торговый флот. Здесь он очень быстро понял, что все его знания, полученные в училище и на борту допотопных военных кораблей, совершенно ничего не стоят.
Все его братья и сестры получили высшее образование и к тому времени, когда умерли родители, уже успели сделать карьеру. Он не поддерживал с ними контактов и, честно говоря, почти забыл об их существовании.
У него не было стремления до конца своих дней оставаться моряком, поэтому ему пришлось подыскать себе другую профессию, которая, желательно, не обрекала бы его на сидячий образ жизни и позволила бы извлечь преимущество из его отличной физической подготовки. К огромному изумлению и невообразимому ужасу его родственников в Лидингё и Эстермальме он стал полицейским.