Он выдвинул ящик и взял лупу, похожую на совок, с батарейками в рукоятке. Нажал кнопку, и открытку осветила лампочка в два с половиной ватта. Фотография была качественная, он четко различил капитана на мостике в кормовой части палубы и нескольких пассажиров, стоящих у борта. В передней части судна громоздилась куча товара — еще один штрих, свидетельствующий, что фотография сделана давно.
Он как раз передвинул поле зрения на полсантиметра вправо, когда Колльберг бухнул кулаком в дверь и ввалился неожиданно, как гром на рождество.
— Ага, испугался?
— До смерти, — сказал Мартин Бек и почувствовал, что сердце у него никак не хочет войти в нормальный ритм.
— Ты еще не ушел?
— Конечно, ушел. Сижу на втором этаже в Багармуссене и ем сосиску.
— Кстати, известно ли тебе, как ребята из полиции нравов называют эту вещицу? — спросил Колльберг и показал на лупу с ручкой.
— Нет.
— Детектор невинности Мария-Луиза.
— Гм.
— А почему бы и нет? Точно так же ее можно назвать лопаточкой для тортов «Юхан» или еще как угодно. Слышал последние новости торговли?
— Нет.
— При покупке машинки для подсчета банкнот «Маркус» вы получите дополнительно апельсиновое пирожное «Аякс».
— Так купи ее, черт возьми.
— Для того, чтобы сосчитать те десять крон, которые у меня остались? Кстати, когда у нас будет зарплата?
— Наверное, завтра. По крайней мере, надеюсь.
Колльберг бухнулся в кресло для посетителей.
— А лошадка все едет и едет, — вздохнул он.
— И никуда не доедет, — закончил Мартин Бек. Они немного посидели молча. Фразами они обменялись чисто автоматически, при этом ни один, ни другой даже не пытались делать вид, что их это развлекает. Наконец Колльберг сказал:
— Так значит, тот негодяй, которого ты ездил допрашивать, здесь ни при чем?
— Это был не он.
— У тебя есть доказательства?
— Нет.
— Стало быть, интуиция?
— Да.
— Мне этого достаточно. В конце концов есть же какая-то разница между растлением пьяной двенадцатилетней девочки и убийством на сексуальной почве взрослой женщины.
— Есть.
— Кроме того, Эриксон никогда бы не смог ей понравиться. Конечно, если я правильно понял Кафку.
— Да, — подтвердил Мартин Бек, — она не стала бы с ним этим заниматься.
— А тот, в Мутале? Разочарован?
— Ольберг? Да, немножко. Но он упрямый. Кстати, что сказал Меландер?
— Ничего. Я этого психа знаю еще с тех пор, когда мы были в оперативной службе, и за все это время его прорвало лишь однажды, когда ввели карточки на табак.
Колльберг достал блокнот в черном переплете и глубокомысленно пролистал его.
— Когда ты уехал, я прочел все материалы еще раз и решился сделать такое маленькое резюме.