— Да, — ответил Мартин Бек. — Но из этого ничего не вышло. Стенстрём был у Хаммара, они разговаривали об этом. Хаммар предложил ему несколько дел, каких, он уже не помнит, однако тот отказался, так как эти дела оказались слишком старыми. Вернее, Стенстрём был слишком молод. Ему не хотелось заниматься тем, что произошло, когда ему было десять лет и он еще играл на улицах Халстахаммара в полицейских и преступников. В конце концов он решил остановиться на том исчезнувшем, которым занялся и ты.
— Он никогда не говорил об этом, — сказал Колльберг.
— Очевидно, он ограничился тем, что там было написано.
— Очевидно.
Молчание снова прервал Меландер. Он встал и спросил:
— Ну и к какому же выводу мы пришли?
— Честно говоря, непонятно, — констатировал Мартин Бек.
— Извините, — сказал Меландер и вышел в туалет.
Когда дверь за ним закрылась, Колльберг посмотрел на Мартина Бека и сказал:
— Кто сходит к Осе?
— Ты. Это занятие для одного человека, и ты лучше всего для него подходишь.
Колльберг ничего не ответил.
— Тебе не хочется? — спросил Мартин Бек.
— Не хочется. Но я схожу.
— Сегодня вечером?
— Да, но только предварительно мне нужно уладить два дела. Одно в Вестберге и одно дома. Позвони ей и скажи, что я приду около половины восьмого.
Через час Колльберг пришел к себе домой на Паландергатан. Было около пяти, но уже давно стемнело.
Жена, одетая в старенькие джинсы и клетчатую фланелевую рубашку, красила кухонные табуретки. Рубашка принадлежала Колльбергу, однако он давно не носил ее. Гюн подвернула рукава и небрежно подвязала полы. Руки, ноги и даже лоб у нее были измазаны краской.
— Разденься, — сказал Колльберг.
Она замерла с поднятой кистью и руке и испытующе посмотрела на него.
— Тебе совсем невтерпеж? — с улыбкой спросила она.
— Да.
Она сразу стала серьезной.
— Ты должен уйти?
— Да, у меня допрос.
Она кивнула, опустила кисть в банку с краской и вытерла руки.
— Допрос Осы, это будет ужасно.
— Тебе нужна прививка?
— Да.
— Ты испачкаешься краской, — сказала она, расстегивая рубашку.
Перед одним из домов на Клуббакен в Хегерстене какой-то мужчина, весь в снегу, пытался прочесть что-то на листке бумаги. Листок уже намок, чернила начали расплываться, и текст нелегко было прочесть при такой метели и слабом свете уличных фонарей. Однако, судя по всему, мужчине это наконец удалось. Он встряхнулся, как промокший пес, потом поднялся по ступенькам, позвонил, снял шляпу и стряхнул с нее снег.
Дверь приоткрылась, и в щель выглянула женщина средних лет, в фартуке и с испачканными мукой руками.
— Полиция, — хриплым голосом сказал мужчина. Он откашлялся и добавил: — Старший ассистент Нордин.