— Хальг! Где ты?
— Вот я есть, Кей!
Сканд возник, словно из-под земли. Лицо полускрыто стальным забралом, на груди — сверкающее зерцало, в руках — две кривые сабли, огрские, переливающиеся синеватым волнистым блеском:
— Глюпий Войча! Разве я учить брать большой меч, чтобы бить один на один? Ты плохо учить, мой глюпий Кей!
Войча открыл рот, чтобы наконец-то объясниться, но поздно. Сверкнула сталь — клинки со свистом рассекли воздух:
— Дерись, глюпий Войча!
А дальше все исчезло — лес, дорога, кметы в сверкающих кольчугах, даже Хальг. Остался ветряк — страшная мельница, бешено вращающая острыми крыльями. Войча закусил губу и сделал быстрый выпад — влево, как учил наставник, затем — сразу назад, и новый выпад с резким ударом снизу вверх. Зазвенела сталь, крылья ветряка чуть подались назад:
— Медленно бьешь, ленивый глюпий Войчемир!
Войча отскочил назад, качнулся вправо, надеясь на миг сбить Хальга с толку, и ударил снова — прямо в грудь. Мимо!
— Лючше! Много лючше, Войча! Но большой меч — не для такого боя! Я бить тебя так…
Крылья ветряка оказались совсем близко. Ноги! Войчемир подпрыгнул, почувствовал резкую боль в левой голени, чуть ниже колена, но не растерялся и ударил вновь. И снова Змей рассек пустоту, но Войча, не поворачиваясь, ударил еше раз, не клинком, а тяжелым золотым яблоком. Есть! На миг страшный ветряк исчез. Войча уловил какое-то движение справа и, чуть отступив, ткнул Змеем прямо перед собой.
— А это есть хорошо, Войчемир!
Голос наставника оставался спокойным и насмешливым, руки все так же сжимали сабли, но правое плечо заливала кровь. Войча понял — удар попал прямо в грудь, но сканда спасло стальное зерцало. Клинок скользнул по нему вверх, пропоров кольчугу…
— Ты показать, чему я тебя учить Войчемир! Теперь я показать, чему я тебе не учить! Смотри!
Но смотреть было нечего. Страшный ветряк вновь заработал, и Войчемир мог лишь парировать удары. Слева, справа, снова слева… Пару раз клинки задевали руки, плечи, но кольчуга выручала. Пришлось отступить на шаг, затем еще на шаг. Войча понял, что долго не выдержит. Руки, сжимавшие Змея, начали уставать, меч сразу стал тяжелым, неподъемным. А ветряк работал все быстрее, и каждый удар становилось все труднее отбивать…
— Вот и все, глюпая голова!
Сталь сверкнула прямо перед глазами, Войча поднял Змея, парируя колющий в лицо, и тут что-то ударило по ушам — страшно, неимоверно больно. В глазах стало черно. Змей выпал из ослабевших рук — и все исчезло…
Голос слышался издалека — из неимоверной дали. Знакомый, очень знакомый — но не Хальга. Тот, кто говорил, вернее кричал, был чем-то недоволен: