— Войча! Дядя Войча! Живой!
На Мислоборе была легкая рубашка, зато голову украшал огрский шлем, скрывавший черные, как у отца, кудри. Пояс оттягивал короткий скрамасакс. Выглядел парнишка весьма воинственно, и Войча, не утерпев, поднял племяша за плечи:
— Ух! Тяжелым стал!
С непривычки держать такую ношу было и вправду нелегко, но Войча все-таки раскачал племянника, подбросил, поймал и осторожно поставил на землю.
— Войчемир!
Кледа стояла рядом — маленькая, едва достающая Войче до плеча. Девочка родилась горбатой, и с годами ее невысокая фигурка все более сгибалась, словно на узких плечах лежал страшный, неподъемный груз. Кледа часто болела, и братья знали, что младшей сестричке едва ли придется дожить до двадцати. Ее любили все — даже Сварг, даже Рацимир.
— Ты… Не надо меня целовать! Я… Я грязный… Очень грязный!
Войче вновь стало стыдно. Чугастру хоть не мешали умываться! Матушка Сва, ну и чудищем он стал!
— Я… Я одежду принесла! — Кледа улыбнулась и подтащила тяжелый мешок. — Рацимирова! Тебе впору!
— Вода! Вода здесь есть?
Войча схватил светильник, поднял его повыше и, заметив неподалеку огромную деревянную бочку, поспешил туда. Грязная, застывшая влажной корой рубашка полетела в сторону, Войча с фырканьем погрузился в воду по пояс, застонал от наслаждения, и тут же замер. Стража! Он тут водичкой балуется…
Войчемир помотал головой, стряхивая капли, обернулся — и невольно присвистнул. Стража никуда не делась, все трое кметов были здесь — мирно спящие на соломе. Оружие лежало рядом, тут же была расстелена холстина, на которой красовался недоеденный пирог…
— Дядя Войча! Возьми полотенце! Оказывается, они позаботились даже о полотенце. Полотенце Войча взял, но сперва закинул подальше копья и положил рядом с бадьей пояс с коротким скрамасаксом, снятый со старшего кмета. Вот теперь — умываться!
Наконец можно было вытереться и натянуть чистую одежду. Войча закутался в теплый плащ, застегнул золотую фибулу и прищелкнул языком. Хорошо! И ведь чья одежа? Братана Рацимира! Так-то, брат! Эх, теперь бы побриться!
— Тут еда…— Кледа протянула узел, и Войча почувствовал, как у него сводит живот. Но тут же опомнился — не время.
— Конь на дворе, — понял его Мислобор, — я открыл ворота…
— Пошли!
Все остальное можно было узнать по дороге. Уже у лестницы, ведущей наверх, к свободе, Войчемир не удержался и оглянулся назад. Стража спокойно спала рядом с черным отверстием пору-ба. Мелькнула и пропала мысль скинуть этих сонь вниз, на холодное песчаное дно. Ладно, им и так достанется!
Они шли — почти бежали — по темным дворцовым коридорам. Войчемир, все еще не веря, что жив и на свободе, старался внимательно слушать Кледу. Итак, вчера Рацимир уехал к хэйкану…