Дорога все еще стояла, пережив века, увидевшие, как древнее море уступило место заболоченной земле. Следуя приблизительным описаниям, приведенным в «Книге Старших», Кейн обнаружил скрытый лозой путь вечером минувшего дня. На рассвете он осторожно повел свой отряд в Кранор-Рилл. Двое солдат остались с лошадьми.
Болото почти осилило дорогу, оно разъедало края, проникая под нее снизу, жадно облизывая поверхность мелкой рябью, так что приходилось проверять глубину каждой затянутой слизью лужи. Нередко обычная лужица оказывалась глубоким омутом или бездонной трясиной. Таких ловушек следовало избегать; дважды они перекидывали через прогнивший участок тропы бревна. Длинные отрезки дороги лежали погребенными под толстым слоем плесени, а местами разорвавшие кладку деревья и цепкая лоза образовывали непроходимые завалы из камня и растений. Повсюду, где можно было уцепиться корнями, росли острая как нож болотная трава и упругий камыш высотой по пояс человеку, пространство между которыми заполняли сплетения жестких лиан, сопротивляющихся лезвию меча и впивающихся в одежду своими колючками. Граница между болотом и тропой зачастую оказывалась почти неразличима, и удерживаться на пути помогал лишь замысел сгинувших в незапамятные времена мастеров Крелрана, строивших дорогу по прямой как стрела линии.
Продвижение было тягостно медленным, а досаждавшие насекомые и пиявки превращали путь в пытку. Но Кейн хорошо отобрал своих людей, смачные проклятия которых не перешли в вопли, даже когда не повезло очередному из них. Наемник просунул руку сквозь паутину жирного желто-коричневого паука, от укуса которого правая рука солдата распухла, заалела и мучительно разболелась.
Вскоре жертва паучьих челюстей глухо вскрикнула и плюхнулась на колени. Мучимый лихорадкой солдат с жалобными стонами протягивал спутникам распухшую руку. Бросив взгляд на заходящее солнце, Кейн поспешил к солдату. Они уже пытались удалить из раны яд, но без очевидного успеха, поэтому Кейн профессионально оценил шансы солдата, едва ли стоящие того, чтобы нести его с собой. Паук принадлежал к неизвестному виду, но явно питал смертельную ненависть ко всему живому, что было присуще душе Кранор-Рилл. Сочтя невыгодным показаться черствым в глазах своих людей, Кейн объявил краткий отдых, мысленно пожелав несчастному скончаться прежде, чем придется нести его.
Привал был объявлен вовремя.
— Проклятие! — воскликнул вдруг один из продвинувшихся немного вперед наемников. — Вон одна из этих мерзких тварей! Прячется в зарослях лозы! — И он с воплем отступил, когда мимо него пролетело копье.