Кейн стиснул левую руку в кулак. Кольцо с гелиотропом очутилось поверх его пальцев, и теперь он заметил, что камень также мерцал — миниатюрный прототип горящего перед ним титанического кристалла. Наконец, будто скрепляя печатью некий тайный договор — должно быть, этим камнем были скреплены многие магические договоры, — Кейн опустил кулак в центр металлического диска.
Последние дюймы незримая сила будто повлекла его руку неумолимым магнитом. Гелиотроп кольца лег в углубление, с электрическим щелчком коснувшись увлажненного кровью металла.
В тот же миг Кейн ощутил, как каждая клетка его тела взрывается невыносимо мучительным и одновременно восторженным чувством. Тело содрогнулось и застыло, как столп, пронизанное молнией космоса. Дикий вопль так и не достиг его парализованного горла.
Гелиотроп взорвался сверкающей звездой первозданной энергии, на одно ужасное мгновение его бесконечные глубины ослепительно вспыхнули, и воспрянувшая душа кристалла взметнула молнию зеленого света, пронизанного красными жилами, — взметнула, чтобы пламя охватило человека. На долгие минуты его мозг очутился в вихре неописуемых ощущений, в мозаике сумятицы чужих мыслей, бесконечной тьме, перемежаемой вспышками бесформенных бликов. Теперь он завис в вечности, в калейдоскопическом водовороте чужих снов, где мозг его полностью слился с космическим разумом, настолько чуждым, что каждая пылинка в луче его мыслей была загадкой — мятежные образы, непостижимые проекции сенсорных импульсов, для коих не существовало человеческого органа восприятия.
Кейну кое-как удалось удержать в мозгу рассеченную паутину некой целостности, зарождающееся осознание постороннего наблюдателя… прозрение, приходящее к спящему, понимающему, что он движется в границах сна, но бессильного разорвать его чары либо изменить его ход. Он чувствовал, как ткань его разума, его бессильно распластанную душу трогают, разглядывают, изучают с небрежным любопытством — равнодушно, но сосредоточенно.
Психологическая вивисекция рассердила Кейна или призрак его разума, стремящийся к понятному целому. Он пытался собрать воедино осколки своего сознания, воспротивиться вторгающемуся разуму, безжалостно считывающему начертанные в его душе памятные строки. Сопротивление было встречено гневом, но его гигантская психическая энергия крепла с каждым мгновением. Века, посвященные оккультным наукам, наделили Кейна властью над тайными силами, не изведанной почти никем из людей на тропе знаний. Испуганный неожиданным усилием чужой разум отпрянул, и Кейн могучим рывком занял опустевшие крепости своего сознания. Последовало ощущение обескураженного изумления этим неожиданным отпором, положившим конец непрошеному вторжению, затем чуждое существо решило еще раз сломить волю Кейна.