Мне стало очень грустно от ее слов, хотя я старалась не подавать виду. Я знала, мужчина никогда не будет поддерживать близких отношений с гейшей, бывшей любовницей его приятеля. Несколько недель назад, в бане, я слышала разговор двух гейш. Одна из них узнала, что ее новый данна стал деловым партнером мужчины, который ей нравился, и это ее очень огорчило. Тогда я не знала, что у меня может возникнуть такая же проблема.
— Госпожа, — сказала я, — могу я вас о чем-то спросить? По вашему плану Нобу должен стать моим данной?
Мамеха отложила кисточку для макияжа и посмотрела на меня взглядом, способным остановить поезд.
— Нобу-сан прекрасный человек. Ты хочешь сказать, что стыдилась бы такого даны? — спросила она.
— Нет, госпожа, я ничего плохого не имела в виду, это я из любопытства...
— Очень хорошо. Тогда я должна сказать тебе две вещи. Ты всего-навсего четырнадцатилетняя девушка без какой-либо репутации. Тебе очень повезет, если такой человек, как Нобу, предложит стать твоим данной. Во-вторых, Нобу-сан еще ни разу не встретил гейшу, которую хотел бы видеть своей любовницей. Тебе должно льстить, что ты можешь оказаться первой, кто ему по-настоящему понравился.
Кровь прилила к моему лицу, мне даже показалось, что у меня поднялась температура. Мамеха действительно права. Я могу считать большим счастьем, если привлеку внимание такого человека, как Нобу. Если даже Нобу для меня недостижим, то что же говорить о Председателе? После встречи с ним на выставке я задумалась о тех возможностях, которые предлагала мне жизнь. Сейчас же, после слов Мамехи, я почувствовала, что мне предстоит переплыть океан скорби.
Я быстро оделась, и Мамеха повела меня в окейю, где она жила еще шесть лет назад и где получила свою независимость. У входа нас поприветствовала пожилая служанка, поцеловавшая ее в губы.
— Мы уже позвонили в госпиталь, — сказала служанка. — Доктор пойдет домой сегодня в четыре часа. Сейчас уже почти половина четвертого.
— Мы сейчас позвоним ему, Казуко-сан, — сказала Мамеха. — Уверена, он нас подождет.
— Я надеюсь. Было бы ужасно оставить бедную девочку в крови.
— Кого в крови? — с ужасом спросила я.
Но служанка лишь посмотрела на меня, глубоко вздохнула и провела нас по лестнице на второй этаж. В небольшой комнате размером в две циновки, помимо нас с Мамехой и встретившей нас служанки, оказались еще три молодые женщины и высокая повариха в чистом накрахмаленном фартуке. Все, кроме поварихи, смотрели на меня очень по-доброму, даже сочувственно. Повариха достала нож, каким обычно отрубают голову рыбе, и начала его затачивать. Я почувствовала себя только что доставленным бакалейщику тунцом, понимая, что именно мне сейчас пустят кровь.