— Я знаю тебя, — сказал он наконец. — Ты младшая дочь старого Сакамото.
Даже мне, ребенку, было ясно, что господин Танака видел мир вокруг себя таким, каков он есть на самом деле. У него никогда не было удивленного взгляда, как у моего отца. Мне казалось, он замечает смолу, вытекающую из стволов сосен, и светлый круг в небе, в котором угадывается солнце, заслоненное облаками, и живет, в отличие от многих, в видимом и осязаемом мире. Я знала, он видел деревья и грязь, и детей на улицах, вот только у меня не было никакого основания думать, что он когда-либо замечал меня.
Возможно, поэтому, когда он заговорил со мной, я от неожиданности расплакалась. Господин Танака приподнял и посадил меня. Я подумала, что он хочет отправить меня домой, но вместо этого он сказал:
— Не глотай кровь, моя хорошая. Ты же не хочешь, чтобы у тебя образовался камень в желудке. Я бы на твоем месте сплевывал ее на пол.
— Вы предлагаете девчонке сплевывать кровь в том месте, где мы держим рыбу? — возмутился один из рыбаков.
Рыбаки очень суеверны. Особенно они не любят, когда женщины касаются всего, что имеет отношение к рыбе и ее добыче. Однажды утром рыбак из нашей деревни, увидев свою дочь играющей в его лодке, избил ее палкой, а затем протер лодку сакэ. Но даже этого ему показалось недостаточно. Он пригласил священника и освятил лодку. И все это только потому, что его маленькая дочь немного поиграла там, где лежала пойманная им рыба. А сейчас господин Танака предлагал мне сплевывать кровь на пол в комнате, где чистили рыбу.
— Если вы боитесь, что ее плевки могут смыть рыбьи кишки, — сказал господин Танака, — возьмите их домой. У меня их еще много.
— Дело не в рыбьих кишках, господин.
— Я могу вас заверить, ее кровь — самое чистое из всего побывавшего на этом полу, с тех пор как мы с вами родились. Так что давай, — сказал господин Танака, на этот раз обращаясь ко мне, — сплевывай.
Я в растерянности сидела на скользком столе и не знала, как поступить. С одной стороны, я боялась ослушаться господина Танака, но с другой, не могла набраться смелости сплюнуть на пол. Ситуацию разрядил один из присутствующих мужчин, который закрыл одну ноздрю пальцем и высморкался на пол. От отвращения, не в силах больше удерживать что-либо во рту, я выплюнула кровь. Все мужчины, кроме помощника господина Танака по имени Суджи, с неприязнью отвернулись и вышли из комнаты. Господин Танака велел Суджи привести доктора Миура.
— Я не знаю, где его искать, — сказал Суджи, но, как мне показалось, он просто не хотел мне помочь.