Петя уже не стоял на ногах. Он упал бы лицом прямо на камни, если бы слуги не растягивали его за руки. Сам же бургомистр теперь орудовал тем же самым кнутом, которым чуть раньше отходил родную дочь. Он хрюкал при каждом ударе, а по его лицу, несмотря на холод, ручьем лился пот. Он уже нанес беззащитному вистани несколько ударов, и теперь спина Пети превратилась в кровавое месиво.
У Анастасии пересохло в горле, она окаменела, но тут же пронзительно завопила:
– Нет!
Картов остановился, бросил на нее свирепый взгляд, но Анастасия не дрогнула. Боль возвращалась к ней, и вместе с болью приходила ярость.
– Я сказала – нет! – повторила она хрипло. – Иван, отпусти его, – приказала она одному из слуг.
Иван колебался, переводя взгляд с отца на дочь. Старый слуга никогда не смел перечить хозяину, но теперь какая-то перемена в Анастасии встревожила его. Она стояла выпрямившись, темные волосы падали на бледное лицо.
– Господин? – нерешительно произнес Иван.
Бургомистр даже не удостоил его взглядом. Анастасия уверенно и медленно подошла к отцу. Картов занес кнут, готовый ударить ее прямо по лицу.
– У-у-у-у, – издевательски завыла Анастасия по-волчьи.
Лицо Картова побелело. Вновь послышался раскат грома, и теперь он был громче – гроза приближалась. Анастасия продолжала:
– Что же ты не скажешь Ивану, как удирал сегодня от волков?
Совершенно спокойно, уверенно, дрожа от ледяной ярости, она сделала еще один шаг и, не говоря больше ни слова, вырвала окровавленный кнут из руки отца. Картов не шевелился.
– Я не убежала, – продолжала она спокойно, потом повернулась к цыгану. – И он тоже, Иван, – повторила она, холодно посмотрев на слугу. – Теперь можешь отпустить его.
Ошеломленный случившимся, сконфуженный Иван выполнил приказание. Другие слуги последовали его примеру и удалились столь же быстро, как и появились.
Петя плашмя рухнул на землю, но Анастасия не сразу поспешила к нему. Она не сводила ледяных глаз с отца. Картов, как мог, пытался избежать этого уничтожающего взгляда. Сегодня ночью он оказался трусом, и его дочь никогда не даст забыть об этом. Наконец, сдавшись в этом безмолвном поединке, он грязно выругался и пошел в дом, с грохотом захлопнул за собой дверь.
Теперь Анастасия обратилась к своему израненному любовнику, не обращая внимания на боль, пронзавшую ее тело, опустилась рядом с ним на колени, приподняла обеими руками. Она ласково гладила его шелковистые волосы, и наконец он открыл глаза.
– Анастасия, – пробормотал он, – Джандер.
– Тс-с, не нужно разговаривать. Сейчас мы доберемся до дома, а там тобой займутся как следует. Ты можешь идти?