«Малозаметный после пластической операции шрам ранения в автомобильной катастрофе», — прочел про себя Сергей Николаевич.
— На руке у него с тыльной стороны, — продолжал Марк, — между большим и указательным пальцем родинка.
— Родинка? — заинтересовался Сергей Николаевич.
— Он, кстати, сказал, что она у них фамильная, у отца была и у деда.
— Странно. Какого она цвета?
— Темно-коричневого.
— Вы могли бы его узнать в толпе?
— Сразу же.
— Хорошо, товарищ Рубинчик. Пока что у меня все.. Прошу вас о нашем разговоре никому не говорить. Какие ваши ближайшие планы? В отпуск не собираетесь?
— Я его уже отгулял зимой.
— Тем лучше. Если вы нам понадобитесь, сообщим. Возражений нет? — Сергей Николаевич улыбнулся.
— Готов соответствовать, — напыжился Марк.
— До свидания!
Марк скис сразу же после того, как за ним закрылась дверь комитета. Возможно, сказалось нервное напряжение утра: первая операция, серьезный разговор в серьезном доме, перепады в настроении от зажатости к раскованности.
Он так до конца и не понял, кем был тот странный и страшный парень. Неужели шпион, диверсант? Тогда почему он его не убил?
Он мог бы пойти пообедать в «Арагви» — там и в июле всегда прохладно: подвал с мраморными стенами.
В «Арагви» шашлыки на ребрышках, цыплята табака, нежное сациви из кур или индейки в ореховом соусе, тонкий, лимонного цвета подогретый сыр сулгуни, розовая фасоль — лоби и множество восточных трав соусов, специй.
Он мог бы пойти обедать в кафе «Националь» стоило ему только показаться в дверях, и знакомый официант уже заказал бы для него отменную вырезку, поджарил бы из тонких ломтей хлеба тостики, а потом принес пахучий кофе с плотной светло-коричневой корочкой пенки.
Но он пошел обедать в «Берлин» — и не из-за карпов, плавающих до срока в бассейне, — укажи официанту любого, и он — твой, — не из-за зеркальных стен и зеркального потолка…
Он как-то был здесь с Тоней в шесть вечера. Это «ничейное» время, затишье перед вечерним приемом гостей. Тогда здесь было пусто, тихо.
Тоня отражалась во всех зеркалах, рядом в бассейне плескались карпы, официант дремал в углу. Даже длинный, просиженный, неудобный диван старомодно огороженной кабинки показался ему тогда воплощением уюта.
На этот раз в ресторане было много народу.
Едва он сел, как за его спиной послышался чей-то знакомый голос:
— «Ах, оставьте ненужные споры»… В горы нужно идти, в горы. Только там, на большой высоте…
Он сразу узнал, кому принадлежит эта фраза, и поэтому обернулся.
— Привет Рубинчику! — крикнул ему Вася.
— Привет Снежному Человеку. Здравствуйте, Инга.