— И об этом мы сейчас поговорим, — проговорил Лот, останавливая машину на небольшой прогалине, расположенной на плоской вершине горы, перед бревенчатым «шутинг-лодж» — охотничьим домиком.
— А вот и хижина дяди Лота! — весело сказал Лот. Хижина молча глядела на Джина черными провалами окон.
Лот трижды отрывисто нажал на клаксон. Почти сразу зажглись окна хижины.
«Хижина дяди Лота» оказалась двухэтажным домом, сложенным из дугласовской ели, с трех сторон обнесенным верандой, отделанной красным кедром. С веранды открывался великолепный вид на лесистые горы, освещенные полной луной.
— Днем, — сказал Лот, потягиваясь, разминая руки, — отсюда на двадцать миль видать.
Джин осмотрелся: кругом ни огонька, только вздыхают сосны.
Но вот набежал ветер, и сосны зашумели, словно зеленая Ниагара.
На ближайших лесиситых вершинах виднелись пожарные вышки. Далеко внизу светлела в лунном свете извилистая лента дороги.
Дверь охотничьего домика распахнулась. На веранду вышел, приглаживая волосы, дюжий пожилой китаец, смуглый, черноволосый, в форменном белом сюртуке и черной «бабочке», лицом и фигурой похожий на экс-боксера. Он слегка поклонился, и Лот сказал:
— Хай, Чжоу! Это мой друг Джин. Заждался нас? Ужинать будем немедленно.
Чжоу снова поклонился и, раскрыв пошире дверь, удалился.
— Бедняга Чжоу нем как могила, — сказал, Лот. — Японцы вырезали у него язык. Захватывающая история. Бывший рэйнджер. Идеальный слуга. Пойдем, я покажу тебе эту берлогу.
Войдя, Лот ловко метнул завертевшуюся волчком шляпу прямо на вешалку в прихожей.
На первом этаже было три комнаты, ванная с душем и сверкающая чистотой кухня из белой эмали и хрома, со вделанным в стенку телевизором и белой инфракрасной печью, возле которой уже возился бывший рэйнджер.
Лот поглядывал на Джина, явно надеясь, что весь этот модерн произведет на него должное впечатление. Самой привлекательной комнатой была довольно просторная гостиная, занимавшая в отличие от других комнат оба этажа, с широченным панорамным окном, глянцевитыми балками на потолке, деревянной лестницей, ведущей в верхние комнаты-спальни, и выложенным пробкой полом. В большом камине из грубо отесанного белого камня уютно горели сосновые дрова. Это был настоящий камин, высотой в пять футов, не меньше, вовсе не из тех электрических подделок, что продаются у Мэйси для тесных нью-йоркских квартирок. У одной стены стоял сервант-бар, у другой — стеклянный шкаф с пирамидой для множества дорогих охотничьих ружей, чьи смазанные оружейным маслом вороненые стволы отражали пламя в камине. На стенах из отполированной янтарной ели висели головы аппалачской пантеры, медведя-гризли, дикой кошки, лося с рогами, чучела щук размером с аллигатора и гигантской пестрой форели.