— Я тоже надеюсь, — словно заклинание, чуть слышно прошептал Тихий и вдруг неожиданно для самого себя размашисто, неумело перекрестился. Откинулся на спинку кресла, сложил высохшие стариковские руки на впалой груди и исподлобья долгим взглядом воззрился на начальника своей гвардии. Удивительно, но Бульдогу всего парой фраз удалось успокоить его гудящие нервы и вселить надежду на благоприятный исход.
— Анастасия Эдуардовна поправится, девчонка найдется, а баклана Мальцева мы разделаем под орех. Или я, к чертям, ухожу в отставку! — словно читая мысли шефа, спокойно сказал Пал Палыч. И добавил: — У меня есть план. Он вам понравится...
— У меня тоже есть план, Паша. — Словно отойдя от гипноза, старик резко подался вперед и хлопнул обеими ладонями по зеленому сукну письменного стола. — Помнится мне, года полтора назад ты вскользь упомянул о кейсе, доставшемся тебе в наследство от одного покойного профессора, всю жизнь проработавшего в подшефном Лубянке секретном медицинском институте.
— Есть такой, — надув губы, что означало крайнюю степень сосредоточенности, глухо подтвердил Клычков. — Только это скорее не кейс, а аптечка. Двадцать четыре ампулы. По двенадцать каждого препарата. Один — из широкой группы психотропов, в обиходе называемых «сывороткой правды», другой — сильнейший болеутоляющий транквилизатор. Экспериментальная партия, в закрытую серию так и не запущенная. Вызывает торможение нервной системы и нечувствительность к боли. Правда, через двенадцать часов, когда действие проходит, отходняк тот еще... Подопытные на стенку лезли. Поэтому препарат и завернули.
— Вот-вот! — терпеливо выслушав и без того известные ему характеристики, воздел указательный палец к потолку Тихий. — Только сейчас меня интересует другое, Паша. Я имею в виду те две специальные капсулы для инъекции при посредстве снайпера. Настало время воспользоваться половиной комитетского наследства... А когда дурь подействует, я позвоню Сашке и легко выверну его наизнанку. Скажу, вогнал ему такую долгоиграющую хреновину, что без ежедневного противоядия не прожить. Хочет проверить? Пожалуйста. Начнет корчить паскудника — сам на брюхе приползет и хвостом вилять будет за таблетку. Что скажешь, Пашенька? Клюнет ирод?
— На такой блеф грех не купиться, — хмыкнул Клычков, и глаза его, выдавая взыгравшее в крови нешуточное возбуждение, ярко блеснули. — Идея, прямо скажем, недурственная. Ч-черт, а я, признаться, о таком простом варианте даже не подумал! Ништяк тема, Степаныч...
— Знать, рано молодые да шустрые волчата нас, стариков, уже в покойники записали, — с гордостью за самого себя во весь рот ощерился патриарх, — и шкуру нашу, тюремными вшами проеденную, меж собой поделили! Так что работа для твоего морпеха найдется...