— Вы сказали, что я варвар, — сказал он резко, — и это правда, спасибо Крому. Если бы Вас охраняли люди из провинции, а не эти цивилизованные слабаки, у которых кишка тонка, этой ночью Вы бы не были рабыней этой свиньи. Я Конан, киммериец, и я живу своим мечом. Но я не такая собака, чтобы оставить женщину в руках дикаря; и хотя у вас принято называть меня разбойником, я никогда не принуждал женщину без ее согласия. Обычаи различны в разных странах, но если человек достаточно силен, он может силой навязать некоторые из своих обычаев где бы то ни было. И никто никогда не называл меня слабаком!
Если бы Вы были старой и безобразной как любимец дьявола гриф, я бы вырвал Вас из лап Баджудха просто из-за Вашей расы. Но Вы молоды и красивы, а я насмотрелся на местных сучек до тошноты. Я сыграю в эту игру по Вашим правилам, просто потому что некоторые Ваши инстинкты соответствуют некоторым моим. Возвращайтесь в свою хижину. Баджудх слишком пьян, чтобы прийти к Вам сегодня, а я позабочусь, чтобы он был занят завтра. И завтра Вы будете согревать постель Конана, а не Баджудха.
— Как Вы это сделаете? — Она дрожала от смешанных чувств. — Это все Ваши воины?
— Этих достаточно, — проворчал он. — Воины племени бамула, каждый из них, вскормлены у сосков войны. Я пришел сюда по просьбе Баджудха. Он хочет, чтобы я присоединился к нему при штурме Джихиджи. Сегодня вечером мы пировали. Завтра мы держим совет. Когда я с ним разберусь, он будет держать совет в аду.
— Вы нарушите перемирие?
— Перемирия в этих краях устанавливаются, чтобы быть нарушенными, — ответил он мрачно. — Он бы нарушил свое перемирие с Джихиджи. А после того, как мы бы разграбили город вместе, он бы уничтожил меня сразу, как только застал без охраны. Что было бы самым черным предательством в других краях, здесь является мудростью. Я бы не завоевал свое положение военного вождя племени бамула, если бы не запомнил уроков, которым учит черная страна. А теперь возвращайтесь в свою хижину и спите с мыслью о том, что не для Баджудха, а для Конана Вы хранили свою красоту!»
Ливия смотрела через щелку в бамбуковой стене и ее нервы были натянуты и дрожали. Весь день после позднего подъема, затуманенные и отупевшие от оргии прошлой ночью, люди готовили пиршество к наступающему вечеру. Весь день Конан Киммериец сидел в хижине с Баджудхом и Ливия не знала, о чем они там говорили. Она с трудом попыталась скрыть свое волнение от единственного человека, который вошел в ее хижину — мстительной местной девушки, которая приносила ей еду и питье. Но эта грубая девица слишком нетвердо стояла на ногах после возлияний прошедшей ночи, чтобы заметить перемену в поведении своей пленницы.