Коридор был такой узкий, что ему при всем желании не удалось бы подойти, не коснувшись ее. Принцесса оставила в покое рычаг, развернулась и изо всех сил оттолкнула его.
— Легче, твоя преподобность, — сказал Хэн. — Я хотел только помочь.
— Можно тебя попросить? — Лейя снова взялась за рычаг. — Пожалуйста, прекрати называть меня так.
Если честно: он удивился. Он ожидал в ответ ледяное молчание, на худой конец — пару колкостей. Но в голосе принцессы явно не доставало насмешки. Хэн даже заподозрил какой-то подвох.
— Хорошо, — согласился он и добавил на пробу. — Лейя.
— Знаешь, — сказала принцесса. Сказала сквозь зубы, но лишь потому, что воевала с: упрямым рычагом, — временами ты так все усложняешь.
Хэн вздохнул: это уж точно…
— Знаешь, — в ответ сказал он, — ты тоже могла бы себя вести… поприветливей, э? Ну не жмись, признайся. Ты же иногда думаешь, что я прав.
Она улыбнулась, выпустила намертво застрявший рычаг и сунула в рот ушибленный палец.
— Иногда, — кивнула она. — Может быть… когда ты не ведешь себя, как негодяй.
— Негодяй… — повторил он и нашел, что мог бы полюбить ее за один лишь подбор слов. — Негодяй? Мне нравится, как ты это произносишь…
Как-то так само собой получилось: вот они стоят в разных углах помещения (не то, чтобы совсем далеко друг от друга, но…), а вот — уже рядом друг с другом, и хрупкая ручка принцессы тонет в его ладонях. Какая же она все-таки маленькая…
— Перестань, — сердито сказала принцесса.
— Что перестать? — спросил Хэн, не прекращая массировать ей больную ладошку.
— Перестань!
Но не сделала и попытки вырвать руку. На ее бледном лице было написано смятение, удовольствие, стыд и волнение. Потом появилось чувство собственного достоинства: ее высочество опять вспомнило о королевском величии.
— У меня руки грязные, — сказала она. Хэн улыбнулся.
— У меня тоже. Чего ты боишься?
— Боюсь?
Принцесса смотрела на него твердым и непреклонным взглядом. Смешное растрепанное существо вновь превращалось в правительницу народов и вершительницу судеб.
— Тогда почему ты дрожишь? — спросил Хэн, чтобы не дать ей опомниться.
— Я не дрожу, — неуверенно возразила принцесса и задрожала, неуклюже пытаясь сделать вид, что замерзла.
— По-моему, я нравлюсь тебе, потому что я негодяй, — шепнул Хэн, наклоняясь к ее уху. — По-моему, в твоей жизни было недостаточно негодяев…
Он легонько потянул ее к себе. Лейя не сопротивлялась, и от неожиданности его движение оказалось более сильным, чем он намерен был сделать. Они стояли так близко, что ей пришлось запрокинуть голову. У нее на лице читалось, что ей както не приходило в голову… что он не казался ей таким… красивым, таким… Но она оставалась принцессой.