— Твоя машина, Джо, — оборвал его Корсак.
Джо наконец обернулся к ним и направился к одному из шкафчиков. Достав оттуда связку ключей, он протянул ее Корсаку.
— Коричневая «Хонда».
* * *
Риццоли и Корсак стояли, уставившись на серо-коричневый коврик, выстилавший багажник автомобиля Джо Валантайна.
— Черт! — Корсак хлопнул крышкой багажника. — Но я все равно не отстану от этого парня.
— Но у вас нет на него ничего.
— Видели его ботинки? Похоже, одиннадцатого размера. А в катафалке коврики темно-синие.
— Как и в тысячах других машин. Так что совсем не обязательно, что он тот, кто нам нужен.
— Ну, не подозревать же мне старика Уитни. — Хозяину Джо, Леону Уитни, было шестьдесят шесть лет. — Послушайте, у нас есть ДНК убийцы, — продолжил Корсак. — Остается лишь взять ДНК Джо.
— Вы полагаете, что он отольет вам спермы в чашку?
— Если хочет сохранить работу, думаю, он сделает все, что ему прикажут.
Риццоли бросила взгляд через дорогу, в сторону кладбища, из ворот которого уже выходила похоронная процессия. Как только мертвые преданы земле, жизнь продолжается, подумала она. Какой бы ни была трагедия, жизнь должна двигаться вперед. И я тоже.
— У меня больше нет возможности заниматься этим делом, — сказала она.
— Что?
— У меня полно своей работы. И к тому же я не думаю, что дело Йигера как-то связано с Уорреном Хойтом.
— Но три дня назад вы думали по-другому.
— Я ошибалась. — Риццоли прошла к своей машине, открыла дверцу и опустила стекла. Жаркие волны хлынули на нее из раскаленного салона.
— Я вас чем-то обидел или просто достал? — спросил Корсак.
— Нет.
— Тогда почему вы выходите из игры?
Она села за руль. Сиденье нещадно жгло даже сквозь брюки.
— Весь последний год я пыталась вычеркнуть из памяти Хирурга, — сказала она. — Я должна избавиться от него. Нужно прекратить искать его след во всех преступлениях, с которыми я сталкиваюсь.
— Знаете, иногда интуиция — лучший подсказчик.
— Иногда. Но чувства далеко не факты. И нет ничего особенного в интуиции полицейского. В конце концов, что такое наши ощущения? Как часто они подводили нас? — Риццоли повернула ключ в замке зажигания. — К сожалению, слишком часто.
— Так вы на меня не в обиде?
Она хлопнула дверцей.
— Нет.
— Точно?
Она посмотрела на него в открытое окно. Он стоял, щурясь на солнце, и его глаза казались щелочками под кустистыми бровями. На его руках щетинились темные волосы, и весь он был какой-то тяжелый, громоздкий, чем-то напоминающий гориллу. Нет, он не достал ее. Но все равно она не могла смотреть на него без некоторого отвращения.
— Просто у меня больше нет времени, чтобы заниматься этим делом, — сказала она. — Сами понимаете.